Тот факт, что теория Доу дала первый ложный сигнал медвежьего рынка за 96-летнюю историю индекса, помог понять еще одну новую реальность. Начиная с 1982 года рынок стал направляться организациями, что имеет важнейшее значение для измерения преобладающей рыночной психологии. Сотни тысяч, возможно миллионы, индивидуальных суждений заменены суждениями небольших групп институциональных управляющих капиталом, большинство из которых работают на одной и той же информации и сходным образом реагируют на события.
В результате наиболее мощные ценовые движения на рынке вызываются очевидными новостями. Например, если большинство институциональных управляющих капиталом придерживаются мнения, что снижение процентных ставок приведет к подъему экономики, и если Федеральная резервная система понижает процентные ставки, цены акций тоже повысятся. Если вы понимаете, как организации реагируют на новости, и если вы можете спрогнозировать новости, вы можете спрогнозировать и движение цен. Следовательно, чтобы эффективно играть на опционном рынке, вы должны стать некой комбинацией психолога и предсказателя новостей.
Институциональный менталитет оказал значительный эффект и на ценообразование опционов, особенно индексных опционов. Например, 16 января 1991 года, перед самой вспышкой войны в Персидском заливе, я стал среднесрочным быком, ожидая рост медвежьего рынка. ОЕХ был на уровне 295, и я хотел купить колл-опционы февраль 305. Они стоили 5 3/4! Я, помнится, думал: «Они, должно быть, знают кое-что», подразумевая под «они» институциональных менеджеров.
Это была чрезвычайно высокая цена для опционов с одним месяцем до истечения на 10 пунктов «вне денег», поэтому я спасовал. Я также чувствовал, что война начнется в пятницу вечером и рынки на следующий день будут закрыты. Я не угадал. Война вспыхнула в среду вечером, и стало очевидно, что союзнические силы немедленно установили господство в воздухе. На следующий день рынок вырос на 150 пунктов, и, если бы я решился заплатить ту исключительно высокую премию, мои деньги удвоились бы.
Для сравнения, 3 марта 1992 года наличный индекс ОЕХ находился на 384,65, а колл-опционы март 395 шли по 1 5/16 — цена более типичная. В тот момент я не был настроен по-бычьему, и то же относилось к институциональным менеджерам, но вы можете видеть, какой драматический эффект оказывает психология на цены опционов.
Институциональные менеджеры, как правило, для использования в хедже, арбитраже и программных стратегиях предпочитают опционам отдельных акций индексные опционы. Поскольку организации торгуют такими огромными объемами активов и поскольку столь высокий процент инвестиций теперь исходит с институциональных счетов, спрос на опционы отдельных акций упал, и они часто бывают относительно дешевы.
Это простое отношение спроса-предложения — уменьшенный спрос означает более низкие цены. Но более низкие цены не обязательно означают меньшую волатильность. Соответственно, я переместил акцент с индексных опционов на торговлю опционами отдельных акций, причем с очень положительными результатами, как обстояло дело в случае накануне первичных выборов в Нью-Хэмпшире, описанном ранее.
Используя технические методы, описанные в Главе 11, можно выбрать акции, имеющие тенденцию двигаться вместе с рынком, но с большей волатильностью. Затем среди этих акций можно выбрать акции, имеющие ликвидные опционные рынки, и достичь даже лучших прибылей, чем вы имели бы, торгуя индексными опционами. Собственно говоря, можно следовать за трендами, установленными большими организациями, и достигать превосходных прибылей, покупая на левередже со скидкой.
В целом, однако, опционы не больно-то хороши для следования за установившимися и, как правило, признанными трендами. Чтобы максимизировать свои прибыли на них, вы действительно должны опережать рынок, имея при этом очень хорошее представление о том, как далеко впереди вы оказались. Следует покупать опционы в правильное время, когда никто их не хочет, и продавать, когда все остальные хотят их иметь. Это приводит нас назад к идее Сороса о возможности — пользуйтесь приливной волной ложного мнения и уходите оттуда прежде, чем это мнение изменится. Опционы прекрасно подходят как раз для этого
Процесс организации науки в устойчивую социальную структуру но¬сит названиеинституционализации науки. Это сложный исторический процесс, связанный с действием множества факторов социальной жизни (мировоззренческих, политических, экономических и др.). Как известно, современная наука с начала Нового времени проделала путь от учёных-одиночек и небольших объединений исследователей до поддерживаемой на государственном уровне большой науки, представляющей собой, по сути дела, особую социально-индустриальную подсистему. В основе процессов институционализации лежит усиление роли и значи¬мости науки как самостоятельной социальной сферы. Ведь наука как об¬щественный институт базируется насоциальном признании науки в целом. Помимо прочего, это означает, что общество ожидает от учёных высококва¬лифицированных экспертных знаний в каких-либо областях (впрочем, это касается и прочих экспертных сфер — права, искусства, образования и т.п.). Иными словами, социум признает за учёными право на монополию в опреде¬лённой сфере — в познавательной деятельности. Общество ожидает от учёного знания многого о немногом, в отличие от дилетанта, которому разрешено знать понемногу обо всем, но который не может рассчитывать на серьёзное отношение к себе со стороны профессиональных учёных и общества в целом. Социальное признание означает также, что научное сообщество со своей стороны может надеяться на поддержку и понима¬ние общества, финансирование исследований, определённые законо¬дательные гарантии, оплату труда учёных. Иными словами, наука являет¬ся в обществепрофессией, причём социально значимой. Социальный институт науки представляет собой разветвлённую и сложноорганизованную совокупность организационных форм. Наи¬более крупной формой является общее оформление науки как самостоя¬тельной социальной сферы, т.е. наука как социальный институт в широ¬ком смысле. Совокупность людей, выбравших для себя науку как род специализированной деятельности, составляет научное сообщество. Это наиболее общее название для социальной группы профессиональных, учё¬ных. Более детальная организация научной деятельности осуществляется по признаку выделения научных дисциплин и областей. Это весьма естествен¬ный способ различения и характеризации подгрупп в научном сообществе. Формирование отдельной научной дисциплины происходит постепен¬но. На каком-то этапе накопления научного материала и увеличения количества учёных, специализирующихся в данном направлении, эти учёные признают друг друга в качестве ближайших коллег, остальное же сообщество признает правомочным их партикуляризацию. Постепенное становление дисциплины поддерживается и рядом объективных акций — проведением совещаний или конференций, выпуском специализирован¬ных журналов, формированием некоего блока фундаментальных работ по данной теме. Наконец, к оформлению области подключаются и внешние факторы в виде признания её прав в административном подразделении научных направлений. Как известно, для административного ранжирова¬ния научной деятельности выделяют различные институциональные еди¬ницы — научную дисциплину, научную специальность, научную область.По Н. Маллинзу, процесс формирования отдельной области проходит следующие стадии. Стадия нормальной науки, для которой характерна малая степень организации подгрупп; здесь мало координированных уси¬лий учёных, в целом научная деятельность как бы рассеяна. Стадия сети: образуются некие локальные уплотнения деятельности, но большинство учё¬ных их даже не замечает; эти объединения возникают, как правило, по по¬воду каких-то частных идей, методов, гипотез и т.п. Стадия сплочённой группы; её участники концентрируются на какой-то проблеме. Сплочённая группа продуктивно работает в некоем новом направлении, обретая в ходе этого революционный или элитарный статус. Коммуникация этой группы, как правило, в основном ограничена её собственными рамками. Примером подобной революционной группы является копенгагенская группа физиков под руководством Н. Бора, осуществлявшая прорыв в создании квантовой механики. В целом общий процесс институционализации науки и её областей может быть представлен как результирующая двух составляющих. Эти составляющие суть внутренняя логика становления научных областей по предметно-методологическому принципу (процессы специализации, дифференциации, междисциплинарной трансляции научного знания) и административные решения о создании научных заведений, кафедр, исследовательских центров, об осуществлении определённых научных проектов, о приоритетном развитии тех или иных направлений и т.п. Составляющие и, вообще говоря, не совпадают. Между ними практиче¬ски всегда существует некоторое напряжение. Часто предпочтения самих учёных учитываются недостаточно. Особенно это касается начальных стадий становления новых областей, когда они ещё не завоевали прочно¬го социального признания. В итоге дефицит административной поддержки приходится восполнять различными неформальными способами в виде налаживания каналов общения между коллегами по новой области, под¬держки новой перспективы исследований пока под рубрикой старых дисциплин и т.п.
Психология - и очень старая и совсем молодая наука. Имея тысячелетнее прошлое, она тем не менее вся еще в будущем. Ее существование как самостоятельной научной дисциплины едва насчитывает столетие, но можно с уверенностью сказать, что основная проблематика занимает человеческую мысль с тех самых пор, когда человек начал задумываться о тайнах окружающего его мира и познавать их.В настоящее время психология представляет собой весьма разветвленную систему наук. В ней выделяется множество отраслей, представляющих собой относительно самостоятельно развивающиеся направления научных исследований. Их в свою очередь можно разделить на фундаментальные и прикладные, общие и специальные. Назовем лишь некоторые из отраслей психологии: общая, социальная, педагогическая, медицинская, возрастная, юридическая, генетическая, военная, инженерная, дифференциальная, психофизиология, психодиагностика, патопсихология, психотерапия, психология управления, психология труда и т. д. В этом контексте можно согласиться с Р. Ароном, по мнению которого, историю социологии следует начать с Ш. Л. Монтескьё, который характеризуется как один из основоположников социологической теории. "Я начал с Монтескьё... потому, – обосновывал свою позицию Арон, – что автора “О духе законов” можно считать одновременно политическим философом и социологом. В стиле классических философов он продолжает анализировать и сопоставлять политические режимы; в то же время он стремится постигнуть псе области социального целого и выявить множественные связи между переменными величинами".
Институционализация науки связана с переходом к профессиональной деятельности, с появлением научного профессионального сообщества, специальных профессиональных учреждений и развитием нормативно-ценностных систем их ого функционирования Развитие науки всегда был связан с удовлетворением потребностей общества Институционализация приводит к более четкого выражения и определения социально значимых функций науки, в с ной очередь изменяет роль, статус, престиж науки в обществе Признаком институционализации является оформление научной деятельности и деятельности специальных учреждений в качестве относительно самостоятельной сферы громадськог в жизни Институционализация, возникая на основе взаимодействия науки с обществом, обеспечивает повышение эффективности научной деятельности, приводит в целом к ??возрастанию роли наукауки.
Анализируя публикации таких журналов, как "Современный мир", "Образование", "Русская мысль", "Вестник Европы", "Вестник знания", мы находим в них, наряду с материалами отечественных исследователей, разрабатывающих вопросы психологии, и сочинения ведущих деятелей науки других стран, а также заметки, очерки, рассуждения на психологические темы критиков, литераторов, публицистов. Другими словами, как раз тот пласт сообщений, который отражал общественные представления о психологии того времени, ее общественный статус в научном сообществе. Что же интересовало самих исследователей и какие темы привлекали внимание критиков?