История этнической психологии

Лекция 2. История этнической психологии.

1) Античные представления о странах и народах. 2) Средневековье и давление католицизма. 3) Географический натурализм эпохи возрождения. 4) Становление социологического и психологического подхода к исследованию этнических проблем. 5) Современное развитие этнопсихологии на Западе и в России.

Античные представления о странах и народах.

Этнические различия в социальной организации многих наро­дов, их культура, быт, обычаи на протяжении многих веков привлекали внимание при взаимодействии с ними путешественников и ученых, заставляя их при этом задуматься о сущности этносов и их различиях. Проблемы взаимного познания диктовались, прежде всего, практической по­требностью - обменом товаров, знаний. Трудно назвать время, когда эти интересы стали осознанной потребностью в развитии социальных отношений между разными народами.

Представление об этнопсихологии различных народов восходит ещё к античности. Путешественники и учёные древности, рассказывая о дальних странах, немало внимания уделяли описанию специфики образа жизни того или иного этноса. Они описывали обычаи, взаимоотношения людей, их поведение в семье и т. д. Знание этих особенностей, как считали в древности, могут облегчить сношения с соседними народами, а также необходимы для колониальных завоеваний.

Мыслители древности – Аристотель, Геродот, Гиппократ, Пифагор и др. пытались отыскать единые принципы для объяснения всего многообразия этнопсихологических явлений. Констатируя различия в культуре и традициях, внешнем облике племен и народностей, сначала древнегреческие мыслители, а потом и ученые других государств предпринимали попытки определить природу этих различий. Уже в древней Греции влияние окружающей среды на формирование этнопсихологических особенностей общности было подмечено раньше, чем влияние социально-экономических факторов.

Врач и знаменитый учёный Гиппократ (460-377 до н. э.) выдвинул общее положение, согласно которому все различия между народами – в том числе их поведение и нравы – связаны с природой и климатом страны. В книге «О воздухах, водах и сушах» физические и психологические особенности различных народов он непосредственно выводил из климатических условий. «Если азиаты, - пишет он,- робки, отличаются отсутствием мужества, менее воинственны и обладают более кротким характером, чем европейцы, то главную причину этого следует искать в характере времён года». «Формы поведения людей и их нравы, — считал он, — отражают природу страны». Предположение о том, что южный и северный климат неодинаково влияют на организм, а, следовательно, и на психику человека, допускал и Демокрит (460-350 гг. до н.э.). Однако эта всего лишь внешняя констатация не могла объяснить действительные причины этнических различий. Подчеркивая важное значение климатогеографических условий жизни, древние авторы не затрагивали тот фактор, что именно ус­ловия существования определяли экономический уклад, уровень развития языка, культуры научных знаний и т.д.

Аристотель (384-322 гг. до н. э.) был убеждён в том, что чрезмерная жара и чрезмерный холод делают народы жестокими.

Геродот (между 490 и 480 - около 425 до н. э.) является «отцом» не только истории, но и этнологии. Он много странствовал и рассказывал об удивительных особенностях народов, с которыми знакомился во время путешествия. В «Истории» Геродота мы встречаем, как учёный стремится объяснить заинтересовавшие его особенности жизни и характера народов, окружающей их среды и при этом сравнивает их между собой.

Любой народ Геродот сравнивает со своими соотечественниками - эллинами. Лучшим образцом этнографического очерка у Геродота считается описание Скифии, сделанное на основе личных наблюдений: он повествует о богах, обычаях скифов, пересказывает мифы об их происхождении, описывает и черты характера, выделяя их суровость, неприступность, жестокость. Он пытается объяснить приписанные качества как особенностями окружающей среды (Скифия представляет собой богатую травой и хорошо орошаемую полноводными реками равнину), так и кочевым образом жизни скифов, благодаря которому «Никто не может их настичь, если только сами они не допустят этого».

Помимо этого, была попытка объяснить характер народов влиянием употребляемой пищи. По Пифагору (около 570-500 до н. э.), избыток животной пищи придает людям и расам нечто жестокое и дикое, в то время как злоупотребление растительной пищей понижает деятельность организма.

Последователи Пифагора встречаются и среди современных психологов. Американский психолог И. Канн утверждает, что привязанность людей к тем или иным ягодам, фруктам и овощам связана с определёнными чертами характера. Оказывается, любители яблок, как правило, люди очень усердные и немного старомодные, готовы лезть из кожи, чтобы выполнить любые поручения начальства. А те, кто отдаёт предпочтение бананам, в душе мягкие и уступчивые люди, которые в иной раз не прочь и помечтать. Любители винограда, умеют хранить тайны, те, кто без ума от персиков - натуры утонченные, поэтические. Но, дружить лучше всего с теми, кто неравнодушен к грушам, они спокойны и дружелюбны.

Средневековье и давление католицизма.

Эпоха Средневековья, длившаяся почти десять веков, не имеет в истории достаточно четкой периодизации. Началом этой эпохи счи­тают падение Римской империи, т. е. V век. В то же время все уче­ные отмечают, что элементы средневековой идеологии, так же как и средневековой науки, появились значительно раньше, уже в III в. Это естественно, так как появление таких значительных изменений в культуре, в мироощущении людей не может возникнуть внезап­но, при появлении какого-то внешнего критерия. В то же время и в истории, и в науковедении такой критерий необходим, и выбор V века обусловливается еще и тем, что в этот период новая миро­вая христианская религия окончательно утвердилась в Европе.

Окончание средневекового периода связывают, как правило, с XV веком, со временем возрождения искусства, светской науки, открытием Америки. В то же время первые признаки новой идео­логии появились уже к концу XIV в., а говорить об окончатель­ном уходе средневекового мировоззрения можно только к концу XV    - началу XVII в., после Реформации. Однако даже в Новое время ученым приходилось доказывать возможность и необходи­мость отделения науки, особенно науки о душе - психологии от богословия. Постепенное развитие и угасание характерных осо­бенностей средневекового мировоззрения в психологии наглядно отражаются в концепциях Августина, Аврелия и Фрэнсиса Бэкона, которые несколько условно обрамляют этот период.

Одной из важнейших характеристик средневековой науки, в частности психологии, была ее тесная связь с религией. Точнее говоря, небогословской, внецерковной науки в то время в Европе не существовало. Ее важной особенностью в этот период было появление сакральности. От сакральности психология избавлялась при переходе от мифологии к научному знанию в VII-VI вв. до н.э. Зависимость от религии снова поставила вопрос о связи и взаи­мовлиянии знания и веры, который и стал важнейшим для ученых на протяжении всего этого периода.

Одним из характерных стереотипов при анализе Средневековья стало представление об однозначно негативном характере развития науки и общества в целом в этот период. Однако такое пред­ставление не может быть верным хотя бы потому, что на протя­жении почти десяти веков социальная ситуация изменялась, изме­нялись само общество, его идеология и структура. Говоря о взаи­моотношении между религией и наукой, нельзя игнорировать эти изменения, обойти как-то положительное, что пришло в психоло­гию с богословием, так и отрицательное влияние церковного дик­тата. Тесный контакт и зависимость от богословия дают основа­ния использовать в качестве временных границ при анализе раз­вития психологии этапы развития религиозной мысли, в которой выделяют этап апологетики, исторически предшествующий Сред­невековью (II-IV вв.), этап патристики (IV-VIII вв.) и этап схола­стики (XI-XIV вв.).

После падения Западной Римской империи (476 г.), центр науки перемещается на восток — к Византии, менее затронутой и пострадавшей от набегов. Данный период знаменуется произведениями таких авторов как Прокопий Кесарийский, который оставил ценнейшие источники о славянах, где даёт описание быта и культуры антов и склавинов, их расселение и внешний вид. В дальнейшем важные источники по истории оставили Константин Багрянородный, Анна Комнина и другие.

Прокопий Кесарийский (между 490г. и 507г. — после 565г.) — византийский писатель; секретарь полководца Велизария. Прокопий, обладая незаурядным литературным талантом, распорядился своими записями, сделанными в период государственной деятельности, наилучшим образом. Прокопий оставил ценнейшее по литературным достоинствам и достоверности наследие: обширный труд «Войны», панегирический трактат «О постройках» и памфлет «Тайная история», содержащий критику императора Юстиниана и его жены Феодоры.

Его самым крупным по объёму произведением являются «Войны» в восьми книгах, описывающих кампании Велизария, в которых автор принимал непосредственное участие: «Война с персами», «Война с вандалами» и «Война с готами». В этих книгах кроме политических и военных сведений, касающихся Византийской империи, содержится и масса данных по этнографии народов и географии областей, посещавшихся Прокопием, психологические портреты участников событий и народов, а также бытовые зарисовки.

Константин VII Багрянородный (905, — 959гг.) — византийский император, номинально царствовал с 913, фактически — с 945 года.

Константин VII известен как один из образованнейших людей эпохи, покровитель и издатель компилятивных сборников, автор сочинений «О церемониях», «Об управлении империей», являющихся важнейшими источниками для изучения истории Византии, Киевской Руси и других стран.

Он, в частности, описывает («О церемониях»), визит княгини Ольги в Константинополь (957) и её крещение. Девятая глава «Об управлении империей» (около 950) содержит краткое описание экономического и политического устройства Руси. Своё внимание Константин сосредотачивает не только на политическом и социальном устройстве славянских этносов, он также пишет об особенностях быта, традиций, верований и психологии славянских народов.

Анна Комнина (1083 — 1153гг.) — византийская принцесса, старшая дочь императора Алексея I Комнина и Ирины Дукиня. Одна из первых женщин-историков.

В своем историческом труде, который писался после 1137 и до 1148 года, называется «Алексиада» Анна пишет, что сама была свидетельницей ряда событий и учитывала мнения пришедших с войны, которые сопровождали императора в его кампании. Она имела доступ к архивам и могла разговаривать со множеством очевидцев. Для исторической науки эта работа является одним из основных источников по истории крестовых походов с точки зрения византийцев. Конечно, это не всегда объективно по отношению к участникам крестового похода. Иногда хронология в "Алексиаде" явно ошибочная, и географические указания являются расплывчатыми. Как правило, значение источника работы, который также сложно и литературно разработан, очень высоко в современных исследованиях. Он представляет собой самый обширный и самый надежный источник для изучения византийской истории на рубеже XI и XII веков.

Позже особую важность имеют источники, описывающие Крестовые походы, а также средневековые западноевропейские хроники, например, Титмара, Адама Бременского и Гельмольда.

Хроника Титмара Мерзебургского (на латинском языке), охватывающая период с правления Генриха I (919—936) до 1018 года, наиболее ценная для времени правления Отто III (983—1002) и Генриха II (1002—1024), — важный исторический источник, особенно по истории германо-славянских отношений; содержит сведения и по истории Руси. Прежде всего, о междоусобице сыновей Владимира Святославича - некоторые уникальные сведения, по-видимому, почерпнуты Титмаром у очевидцев событий. Титмар, как немецкий хронист своего времени в своих трудах помимо описания исторических событий, давал также подробные описания быта, обычаев, культуры, особенностей поведения и психологии славян и германских народов. Так как Титмар был сторонником сильной королевской власти, то он был апологетом завоевательной политики в отношении славян.

Адам Бременский (умер после 1081 года) — северогерманский хронист. Его сочинение «Деяния архиепископов Гамбургской церкви», около 1075 года, в 4 книгах, на латинском языке — история Гамбургского архиепископства с его основания до смерти архиепископа Адальберта (1072 г.) — написано по древним рукописям и заключает в себе драгоценные документы для истории северных и северо-славянских народов. Часть сведений приобретена им во время миссии в Данию из уст датского короля. Сочинение, посвящённое архиепископу Лимару (1072—1101 гг.), важно, как единственный подробный источник истории северных народов того времени, отличается верностью своих сведений и ясным изложением с удачным подражанием слогу древних писателей.

Гельмольд из Босау (1120г. — 1177г.) — монах-священник, христианский миссионер, проповедник в Босау; один из наиболее известных хронистов XII столетия. Автор «Славянской хроники», написанной им на латыни. В ней даны обычаи и нравы, а также важнейшие политические события XII века среди западнославянских племен венедов и ободридов в эпоху их перехода от язычества к христианству; информация о немецко-вендских отношениях в период расселения немцев на Восток.

По странам Востока можно выделить труды таких исследователей и путешественников как Юлиана — целью которого было узнать о судьбе венгров после нашествия монголов; Плано Карпини, написавшего известную «Историю монголов. Ценнейшую информацию оставил венецианец Марко Поло, 25 лет проживавшего в Китае и произведение которого «Книга Марко Поло» становится очень популярным в Европе.

Таким образом, во времена средневековья господствующие идеи в описании психологии других народов находились под давлением католицизма и рассматривались через призму религиозных доктрин. Иные народы воспринимались как нечто чуждое, непонятное. Порой, иным этносам приписывались варварские, дикарские нравы и обычаи. Естественно, такое положение вещей было на руку существовавшей в то время христианской идеологии – католицизму. Институт государственной власти был сращён с властью духовенства. Давление католицизма на все сферы жизни средневекового общества было весьма значительным. Крестовые походы, имевшие целью захват территорий соседних государств, расширение зон торгово-экономического влияния, провозглашались римскими папами миссиями обращения в христианство язычников Прибалтики и Руси и подавления еретических и антиклерикальных течений в Европе (катары, гуситы и др.).

В этот довольно длительный исторический период, продолжавшийся более десятка веков, большинство идей античных мыслителей, касающихся попытки разобраться в психологии других народов так и не получили своего развития.

Географический натурализм эпохи возрождения.

Словосочетание «эпоха Возрождения» даже у недостаточно знающего историю человека ассоциируется с ярким и самобытным периодом истории. Эти ассоциации в целом верны. Эпоха Возрождения – время с XIV по XVI века в Италии (переходная эпоха от средневековья к новому времени) насыщено неординарными событиями и представлено гениальными творцами.

Термин «Renissance» (Возрождение) был введен Дж. Вазари – известным живописцем, архитектором и историком искусства для обозначения периода итальянского искусства с 1250 по 1550 гг., как времени возрождения античности, хотя понятие возрождения еще с античности входило в обиход историко-философского мышления. Идея обращения к античности сложилась еще в позднем средневековье.

Содержание понятия сузилось и воплотилось в термине, предложенном Вазари. С этих пор Возрождение означало возрождение античности как идеального образца.

В дальнейшем содержание термина Возрождение эволюционировало. Под Возрождением понималось эмансипация науки и искусства от богословия, постепенное охлаждение к христианской этике, зарождение национальных литератур, стремление человека к свободе от ограничений католической церкви. Эпоха Возрождения фактически отождествилась с началом эпохи гуманизма.

Возрождение отмежевывается от средневековья тем, что в течение этой эпохи происходит постепенная эмансипация наук и искусств от строгой опеки богословия, зарождаются национальные литературы, модифицируется христианская этика. Но Возрождение отличается и от нового времени. Несмотря на самостоятельность в сферах наук и искусств, культура этого времени не может обойтись без авторитетов, без мировоззренческой опоры в прошлом. Такой опорой и выступила античность. Из-за переходного периода в истории культуры трудно ограничить эпоху Возрождения определенными хронологическими рамками. Дореволюционные русские историки культуры предлагали определять время Возрождения так: от Данте (вторая половина XIII в.) до Микеланджело (XVI в.). Каждый из этих художников находится на рубеже эпох. Хронологию эпохи естественно было бы связывать с основными чертами культуры Возрождения: антропоцентризмом, гуманизмом, модификацией средневековой христианской традиции, особым отношением к античности.

Вплоть до эпохи Великих географических открытий, образы людей и картины их жизни при описании «заморских стран» представлялись путешественникам в большей степени сказочно (чудесно-странно или страшно); и лишь в XVIII в. этнографические наблюдения вновь оказались приближены к научным. А когда были обнаружены очевидные различия в интеллекте у аборигенов и завоевателей-миссионеров, науке пришлось всерьез задуматься о том, что же формирует столь существенные этнические различия людей - природа, культура или место и значение истории народа в общей истории развития цивилизации.

Проблему этничности, представляемую со временем все более важной и значительной, пытались разрешить французские просветители, обусловливая ее многими и разнообразными факторами. Так, Ш. Монтескье (1689-1755) полагал, что «многие вещи управляют людьми: климат, религия, законы, принципы правления, примеры прошлого, нравы, обычаи. Как результат этого образуется «общий дух народа». При этом на первое место он все-таки поставил климат. По его мнению, народы юга робки и ленивы как старики, но наделены живым воображением, а народы севера отважны как юноши и малочувствительны к наслаждениям именно по внешним природным причинам. В то же время он считал, что в ходе истории непосредственное влияние климата ослабевает, а действие других причин усиливается. Если «над дикарями властвуют почти исключительно природа и климат», то «китайцами управляют обычаи», а в Японии «тираническая власть принадлежит законам» - так писал Ш. Монтескье.

Миром управляет не божественный промысел или фортуна, а действующие в любом обществе объективные общие причины морального и физического порядка, определяющие «дух народа» и соответствующие формы и нормы его государственной и правовой жизни.

Важно избегать всего, что может изменить общий дух нации. Законодатель должен сообразоваться с народным духом, поскольку этот дух не противен принципам правления, так как лучше всего мы делаем то, что делаем свободно и в согласии с нашим природным гением. Главная тема всей политико-правовой теории Монтескье и основная ценность, отстаиваемая в ней — политическая свобода. К числу необходимых условий обеспечения этой свободы относятся справедливые законы и надлежащая организация государственности.

В немецкой философии об идее народного духа размышлял И.Г. Гердер (1744-1803), но упоминал о нем не как о всеобъемлющем своеобразии народа, а среди других особенностей - языка, предрассудков, музыки и т.п. Он говорил и о климатических факторах, но при этом акцентировал влияние образа жизни и воспитания, общественного строя и истории. Подчеркивая трудности познания психического склада народа, И.Г. Гердер писал: «надо жить одним чувством с нацией, чтобы ощутить хотя бы одну из ее склонностей». Так он представил главную методологическую особенность этнопсихологии - необходимость изучать культуру изнутри, как бы сливаясь с ней и проникаясь народными чувствами для правильного понимания народных «мыслей и дел». На первое место среди этнических исследовательских источников И.Г. Гердер ставил фольклорное творчество, поскольку мир народной фантазии, по его мнению, наилучшим образом отражает народный дух.

Развитие этнографии, психологии и языкознания привело в середине XIX в. к зарождению этнопсихологии как самостоятельной науки. Создание новой дисциплины – психологии народов – было провозглашено в 1859 немецкими учеными М. Лацарусом и Х. Штейнталем. Необходимость развития этой науки, входящей в состав психологии, они объясняли потребностью исследовать законы душевной жизни не только отдельных индивидов, но и целых народов (этнических общностей в современном понимании), в которых люди действуют «как некоторое единство». Все индивиды одного народа имеют «сходные чувства, склонности, желания», все они обладают одним и тем же народным духом, который немецкие мыслители понимали как психическое сходство индивидов, принадлежащих к определенному народу, и одновременно как их самосознание.

Становление социологического и психологического подхода к исследованию этнических проблем.

Свой вклад в решение проблем зарождения этнопсихологии, как науки внесли  немецкие мыслители X. Штейнталь, М. Лацарус и В. Вундт, по праву считающиеся основоположниками такого направления в социальной психологии, как психология народов.

Хейман Штейнталь (1823–1899) и Мориц Лацарус (1824–1903) опубликовали ряд своих работ в основанном ими журнале «Психология пародов и языкознание». В этих работах, в частности в статьях «Вводные рассуждения о психологии народов», «Мысли о народной психологии» они указывали на существование духа народа как некоего духовного целого. В статье «Мысли о народной психологии», переведенной на русский язык П. А. Гильтебрандтом и вышедшей отдельным изданием, они писали, что у каждого народа имеется свой особый склад мыслей и чувств, своя духовная физиономия, называемая «народностью». В связи с этим «задача народной психологии» заключается в том, чтобы «познать дух народа, как познала индивидуальная психология дух индивидуума», а также «открыть законы человеческого духа». «Любой человек, – отмечали они, – испытывает влияние общества, в котором он живет, и в связи с этим влияние «опыта протекших столетий и тысячелетий», и «вполне зависит от них в своих мыслях, чувствах и воле». При этом важно уяснить, «как соединяются простейшие первоначальные силы человеческого сознания со сложными силами и образами народного духа». Они обращали внимание на то, что «наравне с языком, мифом и религией элементы народного духа заключаются также в культе, народном творчестве, письме и искусствах». Особо отмечали, что «дух народа живет только в индивидуумах и не имеет особого от духа индивидуума бытия». Проявляясь в духовном мире отдельных индивидов, дух народа определяющим образом формирует их эмоциональный настрой, образ мыслей и волю – таков вывод, основанный на концепции психологии народов, развиваемой Х. Штейнталем и М. Лацарусом.

Сама проблема влияния исторически сформировавшейся духовности народа на духовный мир, составляющих его людей, как и проблема взаимодействия духовной жизни личности и общества в целом, весьма актуальна в настоящее время. Она актуальна, поскольку любой человек в своей деятельности и общении с другими людьми выступает как носитель духовности своего народа, выражает в своем эмоциональном и интеллектуальном настрое его психический склад и национальное самосознание. Таким образом, данная концепция и есть сущность социологического подхода к исследованию этнических проблем. Необходимость глубокого осмысления данной проблемы определяет актуальность работ этих мыслителей.

Свое обоснование психологии народов предложил Вильгельм Вундт (1832–1920). Он критически подошел к концепции М. Лацаруса и Г. Штейнталя, которые, по его мнению, противопоставляли психологию народов как надиндивидуальную духовную субстанцию индивидуальной психологии.

В. Вундт полагал, что «душа народа всегда состоит из единичных душ» и представляет собой «совокупное содержание душевных переживаний» людей, принадлежащих к тому или иному народу и связанных между собой постоянным «взаимодействием и взаимоотношением». При этом формирующийся «общий дух» народа есть «нечто неизмеримо большее, чем сумма индивидов», через сознание которых он проявляется.

К основным проблемам психологии народов В. Вундт относил исследования их языка, мифов и обычаев. Он писал, что эти три области духовной жизни отличаются общезначимым характером выраженных в них духовных процессов и более полно представляют «общий дух» и психический склад тех или иных народов. В. Вундт считал, что «язык, мифы и обычаи представляют собой не какие-либо фрагменты творческого народного духа, но самый этот дух народа». При этом он указывал, что общий народный дух проявляется, прежде всего, в национальном самосознании, ибо «нация является важнейшим из тех концентрических кругов, в которых может развиваться совместная духовная жизнь».

В. Вундт постоянно обращал внимание на взаимодействие "народного духа" и сознания отдельных людей. Он всячески подчеркивал, что те или иные личности, выражая народное, в том числе национальное самосознание, сами в разной степени воздействуют на него, проявляя свое творчество в различных областях общественной жизни.

Взгляды В. Вундта на сущность и проявления "народного духа", на его роль в жизни общества, изложенные в многочисленных трудах, итогом которых была его 10-томная "Психология народов", способствуют пониманию многих сегодняшних проблем, в том числе касающихся сути и роли национального самосознания в деятельности людей, их поведения и общения между собой.

Не меньшее значение имеют сегодня и его взгляды на сущность и значение морали в решении проблем взаимоотношений личности и общества и межличностных отношений. Решение моральных проблем В. Вундт органически связывал с решением проблем индивидуальной и общественной психологии, в том числе психологии народов. Он рассматривал этику как науку о нормах поведения людей. При этом он исходил из того, что появлению той или иной социальной нормы, в том числе нравственной, предшествует психологическое восприятие того или иного социального факта, его оценка с точки зрения полезности для человека, для жизни общества. Поскольку данный процесс социально обусловлен, постольку он, по мнению В. Вундта, выступает как социально-психологический, порождающий общие переживания, восприятия и представления взаимодействующих между собой людей, их социально-психологические отношения к тем или иным явлениям их общественной жизни могут конституироваться в виде определенных социальных норм, в том числе нравственных.

В основе оценки социальных фактов, по мнению В. Вундта, лежит человеческая воля, которой уделяется важное место в его этической концепции. Исследователь исходил из того, что направленность воли людей определяется субъективными и объективными обстоятельствами их жизни. Под субъективными обстоятельствами он понимал внутренний мир людей, их переживания и представления о тех или иных явлениях, а под объективными – те обстоятельства, которые «исходят из явлений, данных в обществе и истории».

В своей работе «Принципы нравственности» В. Вундт характеризовал нравственную волю как «субстанциональную силу», сохраняющую себя как некую целостность и проявляющуюся как желание, направленность сознания на достижение желаемого результата. Воля выступает как интегрирующее свойство сознания и выражает его деятельную сущность. Она индивидуальна, однако может «принадлежать общей воле», поскольку существует общая направленность воли многих людей. В этом смысле общая воля обладает реальностью не в меньшей степени, чем воля отдельных людей. При этом нравственная воля людей должна быть направлена на «общественное благосостояние и прогресс».

Следует по достоинству оценить труды этого мыслителя, способствующие глубокому пониманию многих современных проблем, касающихся психического склада больших социальных групп и национальных общностей, взаимодействия общественного и индивидуального сознания, психологии и этики межличностного общения.

Современное развитие этнопсихологии на Западе и в России.

У истоков этнопсихологии в США стоит Ф. Боас, который принёс на американский континент идеи В. Вундта. В Колумбийском университете у Боаса учились многие известные американские этнологи, но в трудах его учеников от идей Вундта очень скоро осталось только стремление выявить связи между внутренним миром человека и культурой. Однако в своих исследованиях они не отказались от использования психологических концепций, обратив особое внимание на классический психоанализ 3. Фрейда, а впоследствии и на идеи К. Юнга, Э. Фромма, К. Хорни, А. Маслоу. В результате зародилась теория «Культура и личность», занявшая пространство между культурной антропологией и психологией. Можно согласиться с советским этнографом С. А. Токаревым (1978), который так определяет основные особенности теории «Культура и личность»: а) возвращение к индивидуальной психологии; б) разработка понятия «личность» как первичной единицы, определяющей структуру целого; в) особый интерес к процессу формирования личности; г) особое внимание к сексуальной сфере. Начало разработки теории «Культура и личность» относится к концу 20-х – началу 30-х гг. В 1932 г. появилась знаменитая статья ученицы Ф. Боаса Р. Бенедикт (1887-1948) «Конфигурации культур», в которой она выдвинула новаторскую идею о фундаментальных различиях между культурами, каждая из которых имеет свою культурную доминанту: «Каждое человеческое общество когда-то совершило отбор своих культурных установлений. Каждая культура с точки зрения других игнорирует фундаментальное и разрабатывает несущественное. Одна культура с трудом постигает ценность денег, для других – они основа каждодневного поведения. В одном обществе технология невероятно слаба даже в жизненно важных сферах, в другом, столь же «примитивном», технологические достижения сложны и тонко рассчитаны на конкретные ситуации». При создании типологии культур Бенедикт использовала идеи Ф. Ницше об аполлоническом и дионисическом типах культур. Результаты полевого исследования индейцев пуэбло позволили ей отнести их культуру к аполлоническому типу – созерцательному, логичному, односторонне-интеллектуальному.

Основной установкой, характеризующей представителей такой культуры, она считала избегание крайностей. Пуэбло превыше всего ценят умеренность и сбалансированность, их идеал – приверженность «среднему пути» и отказ от сильных эмоций типа гнева или ревности. Они стремятся избежать насилия и проявлений индивидуальной напористости, разрушающих межличностные отношения. Поэтому в детях воспитывается, прежде всего, ответственность перед обществом, стремление к кооперации, а не независимость и самоутверждение. Культуру соседей пуэбло – индейцев квакиютл – Бенедикт описала как дионисическую, подчеркивающую значимость буйства и экстаза. В своих установках они демонстрируют путь крайностей, прославляя индивидов, которые могут вырваться из границ здравого смысла. Высоко оцениваются любые способы, с помощью которых люди способны разрушить рутину повседневности, например употребление наркотиков. Высоким статусом в этой культуре обладают те, кто показал себя бесстрашным и жестоким, презирающим опасность в бою, безудержным в радости и в горе. Американская исследовательница описала и другие конфигурации культур. Так, культуру доби из Меланезии она назвала параноидальной из-за того, что члены этого племени живут в атмосфере постоянного конфликта и подозрительности, противопоставляя одно поселение – другому, соседа – соседу и даже мужа – жене. Дети в этом племени с раннего возраста приучаются к тому, что выигрыш одного человека всегда оказывается проигрышем для другого. Р. Бенедикт была лишь одним из многих антропологов, перешедших на психологические позиции.

Новое направление возглавил психоаналитик А. Кардинер (1891-1981), который организовал в Нью-Йоркском психоаналитическом институте семинар, сыгравший решающую роль в становлении теории «Культура и личность».

В рамках школы «Культура и личность» работали многие всемирно известные исследователи – Р. Бенедикт, К. Дюбуа, Р. Линтон, М. Мид, но в начале 50-х гг. она утратила ведущее положение в американской науке. В наши дни область антропологических исследований, имеющих психологический аспект, объединяется под названием психологической антропологии. Иными словами, общая концепция психологической антропологии не многим отличается от теории «Культура и личность». Большинство антропологов в наши дни считают, что основная задача этой ветви этнопсихологии состоит в изучении судьбы индивида в культурно-специфичном окружении.

В 20-е гг. XX столетия в России с учетом достижений и просчетов немецких предшественников была предпринята еще одна попытка создания этнической психологии, причем именно под этим названием. В 1920 г. русский философ Г. Г. Шпет (1879-1940)  определил эту область знания как отрасль психологии, охватывающую изучение таких проявлений душевной жизни человека как язык, мифы, верования, нравы, искусство, т.е. тех же продуктов духовной культуры, которые призывали изучать Лацарус и Штейнталь и Вундт. Более подробно он изложил свои взгляды в книге «Введение в этническую психологию», первая часть которой вышла из печати в 1927 г. В этой работе Шпет проводит подробный методологический анализ концепций Лацаруса – Штейнталя и Вундта. С его точки зрения этническая психология вовсе не объяснительная, на чем настаивал Вундт, а описательная наука, предметом которой являются типические коллективные переживания.

Историю отечественной этнической психологии можно условно разделить на несколько периодов. В 20-е годы, в первые годы становления Советского государства, интерес к этническим проблемам был стимулирован рядом обстоятельств. Во-первых, социальным заказом на решение национальных проблем, которые возникали в процессе создания и укрепления СССР. Во-вторых, задачей разработки проблематики межнационального взаимодействия, которую ставила жизнь в условиях формирования нового общественного строя и создания нового многонационального общества, его унификации. В-третьих, тем, что идеологизация целей развития советского общества не могла не коснуться и этнической психологии. Не было информации об этническом составе населения многонациональной России, следовательно, не было серьезной научной подоплеки при принятии решений, касающихся судьбы населяющих Россию народов.

Второй период развития советской этнопсихологии приходится на 1930-1950-е гг. Делаются первые шаги в изучении национальных отношений, но основное внимание исследователей направлено на решение вопросов, связанных с образованием СССР и его развитием как многонационального государства. При этом позиция руководства страны по этому вопросу определяющая и она состоит в том, что главная задача – это развитие национального автономного самоуправления, но при этом не исключалось, что тот или иной народ найдет нужным поставить и решить вопрос о своей независимости. Те же народы, которые предпочитают остаться в рамках единого государства, могут либо стать культурно-национальными автономными или получить областную автономию. Но культурно-национальную автономию руководство страны считало не очень приемлемой, так как это приведет к ситуации искусственного стягивания в одну нацию людей, которых жизнь разъединяет, а также может привести к национализму. Наиболее приемлемым было принято считать областную автономию, которая позволяла иметь дело с определенным населением, живущим на определенной территории.

Следующий период развития советской этнопсихологии – 1960-е гг. – отличается усилением внимания исследователей к различным аспектам сотрудничества и дружбы народов СССР. Особый интерес вызывали вопросы, связанные с интернациональным воспитанием и социально-культурным сближением народов, вопросы национально-государственного строительства. Предметом исследований стали проблемы формирования нового этноса – советского народа. В советской науке того времени было представление о том, что национальные проблемы должны решаться комплексно, так как зависят от различных факторов: экономических, политических и психологических. Этнопсихология разделилась на два направления – этнопсихологическое (изучение социальных явлений и процессов в их национальном разнообразии) и этнокультурное (исследование этнокультурных явлений и процессов в их социальном разнообразии). К данному периоду относятся и первые массовые опросы.

Следующий, четвертый, период – 1970-е гг. – период конкретного социологического изучения наций и народностей, национальных отношений. Результатом этнопсихологических исследований стали обобщающие труды по формированию «новой исторической общности» - советского народа. Цель таких работ состояла в доказательстве сближения народов и выравнивания их социального и культурного уровней. На основе результатов локальных исследований делались выводы о национальном развитии страны в целом. Среди советских этнологов господствовало мнение, что национальность не является сколько–нибудь существенным фактором, определяющим социальное положение человека.

По поводу развития этнической психологии в советское время, можно отметить следующее: исследования в области этнопсихологии сводились в основном к изучению культуры общения, роли языка, смешанных браков. Проявления этничности рассматривались либо как происки националистов, либо как наследие исторического прошлого. Самым благодатным полем для исследовательских работ был интернационализм, который побеждает национализм. Только к середине 1980-х гг. стали появляться первые психологические диссертационные исследования, посвященные проблемам межгрупповых и межнациональных отношений. В марте 1988 г. в Институте психологии АН СССР прошла конференция по проблемам психологии межнациональных отношений, в которой приняли участие психологи из большинства союзных республик.

Обострение межнациональных отношений в конце 1980-х – начале 1990-х гг. и этнические конфликты вызвали необходимость изучать реальное положение дел, в целом отечественная наука в этом отстала по сравнению с зарубежной. С распадом СССР возникли новые проблемы – проблемы формирования этнического самосознания русских как единого народа. Были проведены интересные исследования по проблемам этнической психологии, одной из первых была опубликована монография «Актуальные проблемы этнической психологии» (1992), в университете стал читаться курс лекций по этнической психологии, включенный в программу подготовки социальных психологов.

                     Рекомендуемая литература:

1. Т.Г. Стефаненко «Этнопсихология», Учебник для ВУЗов. Изд. Аспект Пресс, Москва, 2006 г.
2. В. Вундт «Проблемы психологии народов».  Москва, Академический проект, 2010.
3. Павленко В.Н., Таглин С.А. «Общая и прикладная этнопсихология». — Москва, Творчество научных изданий КМК, 2005.
4. Крысько В.Г. Этническая психология. — Москва, Изд. центр "Академия", 2002.