Миф — один из центральных феноменов в истории культуры и древнейший способ концепирования окружающей действительности и человеческой сущности. Миф — первичная модель всякой идеологии и синкретическая колыбель различных видов культуры — литературы, искусства, религии и, в известной мере, философии и даже науки.
Мифология была колыбелью священного писания всех высших религий.
Таким образом, ХХ век открыл новую страницу в интерпретации мифа. С мифом связывают основные проблемы человеческого сознания и бытия, поиск первоначала культуры, ее истоков и основ. С обращением к мифу связано и выделение уникального элемента культуры - архаичного ритуала и придание ему высокого культурного статуса, особенно Фрэзером и его учениками-ритуалистами.
Не только научная, но и художественная практика свидетельствует, что миф - это живое и актуальное явление, не говоря уже о повседневном столкновении с мифологической реальностью. Еще теснее стала связь мифа с идеологией, с общественной психологией. Мифологические сюжеты и образы широко используются в художественной прозе и поэзии, в искусстве, что позволяет осуществляться культурной преемственности, сохранять связи с культурным наследием прошлого. С помощью анализа первобытной мифологии ученые пытаются прояснить проблему возникновения различных родов и жанров литературы и фольклора, философии и науки, религии.
Миф всегда имманентен культурному опыту эпохи, поэтому с течением времени он подвергается трансформации, видоизменяется, сохраняя свои формальные характеристики, свою “мифологичность”. Отзвук архаичных мифологий прослеживается в более поздних мифологических образах и сюжетах, говорить о смерти мифа явно преждевременно. Такие ученые, как А.Ф.Лосев и Р.Барт, например, считали, что ХХ век продуцирует мифы даже более активно, чем прежние культурно-исторические эпохи. Е.М.Мелетинский, признанный авторитет в исследовании мифов, отмечает, что “этнология ХХ века доказала, что, во-первых, - мифы в примитивных обществах тесно связаны с магией и обрядами и функционируют как средство поддержания природного и социального порядка...во-вторых, мифологическое мышление обладает известным логическим и психологическим своеобразием... в-третьих, мифотворчество является... символическим языком, в терминах которого человек моделировал... мир, общество и самого себя... миф... специфичен для культур архаических, но в качестве некоего “уровня”...может присутствовать в самых различных культурах...”.
История интерпретаций мифа - это своего рода история “неудавшихся” прочтений. Миф в его языковой ипостаси отчасти может быть проинтерпретирован, исходя из установки Поля де Мэна, который “представляет язык как бесцельно играющую сущность, иногда (случайно) понятную человеку, но по большей части совершенно самостийную, изливающуюся помимо воли автора, подобно тому, как через пророков говорил божественный глагол”. Деконструктивисты ставят вопрос о правомочности культуролога “играть” и отслеживать различные мифемы, о необходимости свободы импровизации в прочтении мифа, который не может быть сведен к простейшим и однозначным характеристикам, как и любой сложный текст культуры. С другой стороны, при интерпретации мифа перед исследователями стоит задача сохранения критического отношения к собственным реконструкциям мифа, так как велика опасность впасть в метафизику.
С мифом связывают начало человеческой культуры, это одно из древнейших свидетельств ментальной активности человека, попытка подойти к миру с “человеческими” мерками. Реальность не дается непосредственно, мышление накладывает на реальность собственную сеть значений, в этом смысле мышление всегда искажение реальности, ее мифологизация. В мире не существует “в готовом виде” значений, смыслов, ценностей. Они создаются, изобретаются, конструируются, переживаются. Практика, данные непосредственного опыта не в состоянии опровергнуть миф для древнего человека, так как коллективное сознание, сознание рода, священные традиции и обряды свидетельствуют об истинности мифа.
Генезис религиозных верований в первобытном обществе имеет своим истоком обожествление социальной организации, клановой системы, которая определяла судьбу индивида. Э.Дюркгейм отмечал, что для примитивных народов “религиозное” тождественно “социальному”. Власть рода была безгранична, с ней и было связано представление о сакральном. Религиозная вера закодирована именно в мифологии данного народа. Парадокс же заключается в том, что в современном мире “сакрализация” социума, безграничное преклонение перед ним и создаваемыми им мифами также абсолютны, как в древности, но теперь они приобретают другие культурные формы.
Миф - феномен не только культурный, во многом зависящий от культурного контекста эпохи, но и феномен социальный, психологический, поскольку выступает как средство социальной самоидентификации индивидов и общества. Легитимация существующего общественного порядка - одна из основных функций мифа не только в примитивных обществах, но и в более развитых культурах, где социальные и политические мифы приобретают характер идеологии.
Миф изначально выступает как колоссальный источник массовой энергии, ее сгусток, он способен мобилизовать целые группы людей к определенным действиям, будь то совершение религиозного ритуала, революционное движение, выборы президента или осуществление престижной покупки под воздействием рекламы или обаяния лейбла. Истина, которую для себя открывает мифологическое сознание, открывается в форме мифа, поскольку в мифе концентрируется определенное миропонимание, аутентичное данной культуре и не нуждающееся в доказательствах. Современное состояние общества свидетельствует, что потребность в мифе осталась.
Каковы же факторы, облегчающие функционирование мифов в современной культуре? В первую очередь это средства массовой коммуникации, приводящие к унификации и всемерному распространению одной и той же культурной продукции, одних и тех же моделей поведения и одних и тех же мифов. Ульф Ганнерс в этой связи замечает, что вся планета превращена в “большую деревню”, “глобальную ойкумену”, где идет активное межкультурное взаимодействие, чему способствует современные информационные технологии, развитие транспортных коммуникаций, расцвет туризма и путешествий. Традиционных культур остается все меньше, и практически все они испытывают натиск модернизации.
Средства массовой коммуникации в настоящее время все интенсивнее внедряются в жизнь российского общества, приобретают все большее значение, свидетельством чего является осознание масс-медиа “четвертой властью”, кардинальным образом влияющей на всю общественную практику в условиях глобализации. Информационные и компьютерно-телекоммуникационные технологии способствуют упрочению открытости российского общества, его либерализации, делая необратимыми те демократические реформы, которые происходили в России в последние годы, поистине “информация - ключ к демократии” (А.Сови).
Развитие средств массовой коммуникации и информационный прорыв повлекли за собой изменение облика культуры, интенсификацию социальных изменений, создание информационного общества, расширение границ виртуального мира, способствовали увеличению объема информации и ее психологического воздействия на человека. СМИ предлагают предпочтительный набор моделей поведения и деятельности, определяют стандарты в самых различных областях жизни, включая, например, стандарты общественного потребления.
Активное развитие глобальных информационных сетей, например Интернет, число абонентов которой неуклонно растет и к 2025 году будет насчитывать 1,5 - 2 млрд., видимо, будет оказывать наряду с радио, телевидением, кинематографом все большее влияние на человека в качестве культурогенных информационных технологий, в отличие от неинформационных технологий, которые используются в основном в сфере производства услуг и вещей.
Новейшие информационные технологии определяют новое информационное состояние мира, его глобализацию, приводят к стиранию традиционных границ между различными народами, нациями, странами, к созданию единого информационного поля планеты, делая доступным весь массив информации в любой точке мира.
Вместе с усилением роли новейших информационных технологий актуализируется вопрос об использовании современных средств коммуникации в целях информационной манипуляции. Изучение влияния и последствий социально-культурных и психологических воздействий информации на массовое сознание, вплоть до ведения глобальных информационных войн, приобретает чрезвычайную важность.
Еще в 1970 году известный канадский философ и культуролог Маршалл Маклуэн, “мифотворец эпохи информационного общества” и “пророк массовой коммуникации” отмечал, что третья мировая война уже идет как “партизанская война информации, не признающая различия между военными и гражданскими лицами... если существуют телекоммуникации с их глобальным охватом человечества, то должно быть так, чтобы их использовали соответствующие организации и группы”.
М.Маклуэн подчеркивал роль информации в управлении обществом и общественным мнением, неоднократно отмечая, что массовые коммуникации играют важнейшую роль в формировании государственной идеологии, мифологизации общественного сознания. Миф в современном постиндустриальном обществе выступает как продукт массового производства, как принцип организации массового сознания, а телевидение осознается Маклуэном как основной мифотворец 50-80-х годов ХХ века.
В информационном пространстве в огромных количествах и с невиданной быстротой продуцируются социальные, политические, художественные, религиозные мифы, и, несмотря на свой иллюзорный характер, оказывают вполне реальное воздействие в качестве фактов социальной жизни. Новый миф превратился в средство социальной мобилизации и манипуляции общественным сознанием. Современная культура продолжает интенсивно продуцировать мифы, призванные связывать и канализировать общественную энергию, удовлетворять запросы общества массового потребления, например, простимулировать потребление продуктов, как это делает реклама, создать с помощью телевидения привлекательный имидж политического деятеля или эстрадной “звезды”, занять внимание зрителя очередным боевиком или “мыльной оперой” с помощью кинематографа и телевидения.
Новый миф выступает в виде ложной мобилизующей структуры, способной безболезненно вписывать человека и массы в социальную реальность, создавая при этом у своих адептов впечатление истинности и состояние психологического комфорта. Так, например, столь широко внедренная в массовое сознание телевизионная реклама оказывает значительное воздействие на культурно-информационное пространство, создаваемое ею во многом по принципу мифологизации действительности.
Информация, оформленная в оболочку мифа, приобретает чувственно-выразительную конкретность, легко запоминается, эстетизирует жизненный мир современного человека и бросает его, в лучшим случае, в объятия иллюзий, в худшем, делает объектом различных манипуляций, в том числе политических.
Из-за разницы в экономическом, социальном, культурном, политическом развитии различных стран взаимодействие культур не всегда проходит в диалоговом режиме, на равных. Ганнерс отмечает, что культурные потоки, информационные потоки чаще всего одновекторны, направлены от специализированного или регионального центра к периферии, причем со временем культурные центры могут меняться, сдвигаться в пространстве. Специализированным центром науки, научных технологий и массовой культуры является Америка, специализированным центром в области моды и деликатесов является Франция, в области корпоративной культуры - Япония. К региональным центрам Гиннерс относит Египет среди арабских государств, Мексику в Латинской Америке, Ватикан в католическом мире, священные города Кум и Мекку в исламском мире. Естественно, что культура центров оказывает сильнейшее влияние на периферию и здесь опять встает проблема сохранения культурной и национальной идентичности или поиск собственной аутентичности. И здесь мы опять попадаем в поле действия мифов, только теперь национальных, оказывающих огромное влияние на современного человека. Поиск неких национальных “корней” и “истоков”, особой “национальной идеи” и “национального характера” приобретает характер нового мифотворчества. Реми Браг не без доли вызова апологетам национальных мифов замечает: “Я горд тем, что как француз являюсь наследником нации предателей: галлы были достаточно разумны, чтобы отказаться от собственной аутентичности, включающей жизненно важный обычай жертвоприношения, в пользу римской цивилизации”.
Современные психологи, разрабатывающие социально-когнитивную теорию личности, А.Бадура и У.Мишел, исходят из того, что поведение индивида детерминируется его убеждениями. Шаблоны поведения имеют первостепенное значение для людей, они становятся образцами для подражания, их активно перенимают, так как существует потребность в моделях поведения. Психологи пришли к выводу, что агрессивное поведение формируется, например, не столько из непосредственного опыта, сколько благодаря наблюдению за действиями других, получению информации об агрессивном поведении. Поэтому агрессия, пронизывающая низкопробную кино- и телепродукцию не столько содействует сублимации врожденной агрессивности, сколько имплицитно рекламирует модели агрессивного поведения. Кино и телевидение, демонстрируя патологические модели поведения, насилие, формируют агрессивное общество, общество без идеалов. По сути в современном российском обществе не создано идейной поддержки демократических реформ, либеральных ценностей, поскольку не существует позитивной социальной мифологии, способной формировать позитивное мышление современного человека с помощью создания образцов для подражания, без чего общество деморализовано. Мифология осознается главным ресурсом модернизации страны. Интеллектуалы приходят к мысли, что необходимо реабилитировать забытые за последние годы ценности “нормальной жизни” и “нормального человека”: патриотизма, здоровья, успеха, профессионализма, предприимчивости.
Универсальный характер мифа позволяет рассматривать культуру не как нечто фрагментарное, а как целостное, поскольку миф синтезирует и связывает различные явления философии, религии, морали, литературы, искусства, истории, науки, политики. Сходство сюжетов, образов и поэтики мировых мифологий говорит о принципиальном единстве человечества, структуры мышления различных народов, об архетипическом повторении в истории культуры комплекса экзистенциальных проблем, ситуаций, поведенческих моделей. Исследования проблематики мифа помогают реально преодолеть узко понятую сущность и природу человека и его духовности, сведение их к “рацио”, преодолеть упрощенное представление о роли бессознательных структур человеческой психики, конденсирующих в себе мифопоэтические представления.
Интерес к мифу в XX столетии не только не угас, но вспыхнул с новой силой, что обусловлено самыми разными причинами, связанными с современной европейской культурой, ее происхождением и функционированием. Споры о роли мифологии и мифотворчества, о мифе, в значительной степени подвергнутом модернизации, обновлению смыслового содержания продолжаются.
Не последнюю роль в изучении мифологии сыграли этнографические исследования. Уже к началу ХХ века этнографами был собран значительный материал по культуре племен, находящихся на более ранних стадиях общественного развития. Непосредственная обработка и осмысление новых данных о ритуалах и мифологии и послужили основой для разработки антропологической теории мифа, представляющей собой позитивистское крыло в изучении мифа.
В XX столетии к мифу интерес возрос с новой силой, что обусловлено с современной европейской культурой, ее происхождением и функционированием. ХХ век открыл новую страницу в интерпретации мифа. С мифом связывают основные проблемы человеческого сознания и бытия, поиск первоначала культуры, ее истоков и основ. С обращением к мифу связано и выделение уникального элемента культуры - архаичного ритуала и придание ему высокого культурного статуса.
Не только научная, но и художественная практика свидетельствует, что миф - это живое и актуальное явление, не говоря уже о повседневном столкновении с мифологической реальностью. Еще теснее стала связь мифа с идеологией, с общественной психологией. Мифологические сюжеты и образы широко используются в художественной прозе и поэзии, в искусстве, что позволяет осуществляться культурной преемственности, сохранять связи с культурным наследием прошлого. С помощью анализа первобытной мифологии ученые пытаются прояснить проблему возникновения различных родов и жанров литературы и фольклора, философии и науки, религии.Миф всегда видоизменяется, сохраняя свои формальные характеристики, свою “мифологичность”.Миф синтезирует и связывает различные явления философии, религии, морали, литературы, искусства, истории, науки, политики. Исследования проблематики мифа помогают реально преодолеть узко понятую сущность и природу человека и его духовности.
В XX столетии к мифу интерес возрос с новой силой, что обусловлено с современной европейской культурой, ее происхождением и функционированием. ХХ век открыл новую страницу в интерпретации мифа. С мифом связывают основные проблемы человеческого сознания и бытия, поиск первоначала культуры, ее истоков и основ. С обращением к мифу связано и выделение уникального элемента культуры - архаичного ритуала и придание ему высокого культурного статуса.
Не только научная, но и художественная практика свидетельствует, что миф - это живое и актуальное явление, не говоря уже о повседневном столкновении с мифологической реальностью. Еще теснее стала связь мифа с идеологией, с общественной психологией. Мифологические сюжеты и образы широко используются в художественной прозе и поэзии, в искусстве, что позволяет осуществляться культурной преемственности, сохранять связи с культурным наследием прошлого. С помощью анализа первобытной мифологии ученые пытаются прояснить проблему возникновения различных родов и жанров литературы и фольклора, философии и науки, религии.Миф всегда видоизменяется, сохраняя свои формальные характеристики, свою “мифологичность”.Миф синтезирует и связывает различные явления философии, религии, морали, литературы, искусства, истории, науки, политики. Исследования проблематики мифа помогают реально преодолеть узко понятую сущность и природу человека и его духовности.