Нейропсихологические подходы к проблеме функционирования мозга

Основы нейропсихологии

Контрольные вопросы по предмету

0


Подпишитесь на бесплатную рассылку видео-курсов:

Смотреть лекцию по частям


Текст видеолекции

Тема лекции «Нейропсихологические подходы к проблеме функционирования мозга».

Проблема соотношения мозга и психики, веками находившаяся на острие многих научных и общефилософских взглядов, до сих пор продолжает вызывать теоретический и практический интерес. Появление новых совершенных методов познания морфологии и физиологии мозга, включая молекулярный уровень исследования клеточных нейронных структур, а также развитие психологических представлений о системной организации душевной жизни человека, стратегически определили прогресс этого направления. Вместе с тем ни одна из традиционных дисциплин, существующих в рамках познания человека как продукта взаимодействия природной и социальной среды, не может самостоятельно, без интеграции всех концепций и гипотез, существующих в смежных, а порой и самых неожиданных областях, решить проблему «материи и сознания», законов их взаимодействия, формирования и созревания этого взаимодействия.

Одной из наук, сделавших своим предметом изучение детерминизма высших психических функций и их связей с различными уровнями организации самого совершенного создания природы – мозга человека, является нейропсихология.

Психические процессы человека являются сложными функциональными системами, и они не локализованы в ограниченных участках мозга, а осуществляются при участии сложных комплексов совместно работающих мозговых аппаратов, каждый из которых вносит свой вклад в организацию этой функциональной системы.

Выделяют три основных функциональных блока: 1) блок, обеспечивающий регуляцию тонуса и бодрствования; 2) блок получения, переработки и хранения информации, поступающей из внешнего мира; 3) блок программирования, регуляции и контроля психической деятельности.

Каждый из этих основных блоков имеет иерархическое строение и состоит из надстроенных друг над другом корковых зон трех типов:

- первичных (или проекционных), куда поступают импульсы с периферии или откуда направляются импульсы на периферию,

- вторичных (или проекционно-ассоциативных), где происходит переработка получаемой информации или подготовка соответствующих программ, и

- третичных (или зон перекрытия), которые у человека обеспечивают наиболее сложные формы психической деятельности, требующие совместного участия многих зон мозговой коры.

Для того чтобы обеспечивалось полноценное протекание психических процессов, человек должен находиться в состоянии бодрствования. Известно, что только в оптимальных условиях бодрствования человек может принимать и перерабатывать информацию, вызывать в памяти нужные избирательные системы связей, программировать свою деятельность и осуществлять контроль за протеканием своих психических процессов, корригируя ошибки и сохраняя направленность своей деятельности.

При этом возникают, вопросы:

- Какие аппараты или структуры мозга обеспечивают поддержание оптимального тонуса коры?

- Какие участки мозга регулируют и изменяют тонус коры, сохраняя его на необходимое для функционирования время и повышая его, когда в этом возникает необходимость?

В 1949 году два выдающихся исследователя — Мэгун и Моруцци — обнаружили, что в стволовых отделах головного мозга находится особое нервное образование, которое как по своему морфологическому строению, так и по своим функциональным свойствам приспособлено к тому, чтобы осуществлять роль механизма, регулирующего состояния мозговой коры, т. е. способно изменять её тонус и обеспечивать её бодрствование.

Это образование построено по типу нервной сети, в которую вкраплены тела нервных клеток, соединяющиеся друг с другом короткими отростками. По сети этого образования, названного ретикулярной формацией, возбуждение распространяется не отдельными, изолированными импульсами, не по закону «все или ничего», а градуально, постепенно меняя свой уровень и, таким образом, модулируя состояние всего нервного аппарата.

Одни из волокон ретикулярной формации направляются вверх, оканчиваясь в расположенных выше нервных образованиях — зрительном бугре, хвостатом теле, древней и новой коре. Эти образования были названы восходящей ретикулярной системой, которая играет решающую роль в активации коры, в регуляции ее активности.

Другие волокна ретикулярной формации имеют обратное направление: они начинаются от более высоко расположенных нервных образований — новой и древней коры, хвостатого тела и ядер зрительного бугра — и направляются к расположенным ниже структурам среднего мозга, гипоталамуса и мозгового ствола. Эти образования получили название нисходящей ретикулярной системы. Она обеспечивает контроль нижележащих образований и формирование тех программ, которые возникают в коре головного мозга и для выполнения которых требуется модификация и модуляция состояний бодрствования.

Ретикулярная формация — первый функциональный блок головного мозга — аппарат, обеспечивающий регуляцию тонуса коры и состояний бодрствования, аппарат, позволяющий регулировать эти состояния соответственно поставленным перед организмом задачам.

Регулирующая тонус коры, модулирующая её состояние, функция ретикулярной формации была подтверждена большим количеством экспериментов. Эти исследования показали, что раздражение ретикулярной формации в области среднего мозга, задней части гипоталамуса и примыкающих к ним субталамических структур вызывает реакцию пробуждения, повышает возбудимость, обостряет чувствительность и оказывает тем самым общее активирующее влияние на кору головного мозга.

Таким образом, ретикулярная формация ствола является одним из мощных механизмов тонизации коры головного мозга, регулирующих функциональное состояние мозга, или уровень бодрствования.

Активирующая ретикулярная формация, которая является важнейшей частью первого функционального блока мозга, с самого начала была названа неспецифической. Считалось, что её активирующее и тормозное действие равномерно затрагивает как все сенсорные, так и все двигательные функции организма и что её функцией является лишь регуляция состояний сна и бодрствования — того неспецифического фона, на котором протекают различные виды деятельности.

Известно, что нервная система всегда находится в состоянии определенной активности и что наличие некоторого тонуса обязательно для любого проявления жизнедеятельности.

Можно выделить, несколько основных источников активации. Первыми из источников активации являются обменные процессы организма, лежащие в основе гомеостаза.

Обменные процессы связаны с процессами дыхания и пищеварения, с процессами углеводного и белкового обмена, с процессами внутренней секреции и так далее. Все они регулируются главным образом аппаратами гипоталамуса.

Более сложные формы этого вида активации связаны с обменными процессами, которые организованы в определенные врожденные системы поведения, например системы безусловнорефлекторного пищевого и полового поведения.

Общим для обоих видов является то, что и в том и в другом случае источником активации являются обменные процессы организма. Отличаются они, во-первых, уровнем сложности организации и, во-вторых, тем, что если формы первого вида, наиболее элементарные, вызывают лишь примитивные автоматические реакции, связанные с недостатком кислорода или необходимостью выделения запасных веществ из их органических депо при голодании, то вторые предполагают организацию сложных поведенческих систем, в результате которых удовлетворяются определенные потребности.

Второй источник активации имеет совсем иное происхождении. Он связан с поступлением в организм раздражений из внешнего мира и приводит к возникновению совершенно иных форм активации, проявляющихся в виде ориентировочного рефлекса.

В аппаратах ретикулярной формации имеются специальные механизмы, обеспечивающие тоническую форму активации, источником которой является главным образом приток возбуждений из органов чувств. Человек живет в условиях постоянно меняющейся среды, и это требует обостренного состояния бодрствования. Такая мобилизация организма лежит в основе особого вида активности, которую Павлов называл ориентировочным рефлексом и которая является основой познавательной деятельности.

Источниками активности человека являются не только обменные процессы или непосредственный приток информации, вызывающий ориентировочный рефлекс. Значительная часть активности человека обусловлена намерениями и планами, перспективами и программами, которые формируются в процессе его сознательной жизни, являются социальными по своему заказу и осуществляются при ближайшем участии сначала внешней, а затем и его внутренней речи.

До сих пор, обсуждая механизмы работы первого функционального блока, мы рассматривали только восходящие связи активирующей ретикулярной системы, однако мы упоминали, что наряду с ними существуют и нисходящие связи коры и нижележащих образований; именно эти связи осуществляют регулирующее влияние мозговой коры на нижележащие стволовые образования.

Нисходящие аппараты ретикулярной формации исследованы значительно меньше, чем восходящие связи. Однако благодаря целой серии работ выяснилось, что посредством кортико-ретикулярных путей раздражение отдельных участков коры может вызывать генерализованную реакцию пробуждения, оказывать облегчающее влияние на спинальные рефлексы, изменять возбудимость мышц, понижать пороги различительной чувствительности.

Нисходящие волокна, идущие преимущественно от префронтальной коры, адресуются к ядрам зрительного бугра и нижележащих стволовых образований и непосредственно участвуют в формировании намерений и планов, управляют работой нижележащих аппаратов ретикулярной формации таламуса и ствола, тем самым модулируя их работу и обеспечивая наиболее сложные формы сознательной деятельности.

Все это показывает, во-первых, что аппараты первого функционального блока не только тонизируют кору, но и сами испытывают её дифференцирующее влияние, и, во-вторых, что первый функциональный блок мозга работает в тесной связи с высшими отделами коры.

Таким образом, первый функциональный блок мозга, расположенный в основном в пределах мозгового ствола, образований межуточного мозга и медиальных отделов новой коры, существенно отличается от аппаратов второго функционального блока мозга, основная функция которого заключается в приеме, переработке и хранении внешней информации

Второй функциональный блок расположен в наружных отделах новой коры (неокортекса) и занимает ее задние отделы, включая в свой состав аппараты зрительной, слуховой и общечувствительной областей. По своему гистологическому строению он состоит из нейронов подкорки и мозговой коры. Эти нейроны в отличие от аппаратов первого блока работают не по принципу градуальных изменений, а по закону «все или ничего», принимая отдельные импульсы и передавая их на другие группы нейронов.

По своим функциональным особенностям аппараты этого блока приспособлены к приему раздражений, приходящих в головной мозг от периферических рецепторов, к дроблению их на огромное число компонентов (или мельчайшие составляющие детали) и к комбинированию их в нужные динамические функциональные структуры (т.е. к синтезу их в целые функциональные системы).

Таким образом, этот функциональный блок головного мозга обладает высокой модальной специфичностью: входящие в его состав части приспособлены к тому, чтобы принимать зрительную, слуховую, вестибулярную или общечувствительную информацию. В системы этого блока включаются и центральные аппараты вкусовой и обонятельной рецепции, но у человека они настолько оттесняются центральными представительствами высших экстероцептивных, дистантных анализаторов, что занимают в коре головного мозга незначительное место.

Основу второго функционального блока составляют первичные, или проекционные, зоны коры, которые характеризуются высоким развитием нейронов четвертого афферентного слоя, значительная часть которых обладает высочайшей специфичностью.

Над первичными, или проекционными, зонами коры надстроены аппараты гностических зон коры, в которых четвертый афферентный слой уступает ведущее место второму и третьему слоям, не имеющим столь выраженной модальной специфичности и включающим в свой состав значительное число ассоциативных нейронов с короткими аксонами, что позволяет комбинировать поступающие возбуждения в нужные «функциональные узоры» и осуществлять синтетическую функцию.

Познавательная деятельность человека никогда не протекает, опираясь лишь на одну изолированную модальность: зрение, слух, осязание; любое предметное восприятие и тем более представление является результатом полимодальной деятельности, которая первоначально в онтогенезе имеет развернутый характер и лишь затем становится свернутой. Поэтому естественно, что она должна опираться на совместную работу целой системы зон коры головного мозга.

Функцию обеспечения такой совместной работы целой группы анализаторов несут третичные зоны второго функционального блока, или, как их принято обозначать, зоны перекрытия корковых отделов различных анализаторов. Эти зоны расположены на границе затылочного, височного и заднецентрального отделов коры; их основную часть составляют образования нижнетеменной области, которая у человека развита настолько, что составляет едва ли не четвертую часть всех образований второго функционального блока мозга. Это дает основание считать третичные зоны – «задний ассоциативный центр», как их обозначал Флексиг специфически человеческими образованиями.

Третичные зоны задних отделов мозга состоят почти целиком из клеток второго и третьего слоев коры и, следовательно, функция их почти полностью сводится к интеграции возбуждений, приходящих из разных анализаторов.

Деятельность третичных зон задних отделов коры необходима не только для успешного синтеза наглядной информации, но и для перехода от уровня непосредственного наглядного синтеза к уровню символических процессов, для оперирования значениями слов, сложными грамматическими и логическими структурами, системами чисел и отвлечёнными соотношениями. Третичные зоны задних отделов коры являются аппаратами, участие которых необходимо для превращения наглядного восприятия в отвлеченное мышление, опосредствованное всегда внутренними схемами, и для сохранения в памяти организованного опыта.

Совокупность данных позволяет назвать этот функциональный блок мозга блоком получения, переработки и хранения экстероцептивной информации. Можно указать некоторые законы построения коры, входящей в состав второго блока мозга.

Первый закон — закон иерархического строения корковых зон. Соотношение первичных, вторичных и третичных зон коры, осуществляющих все более сложный синтез приходящей информации, является достаточно отчетливой иллюстрацией этого закона.

Второй закон можно сформулировать как закон убывающей специфичности иерархически построенных зон коры. Первичные зоны коры каждой из частей, входящих в состав второго функционального блока, обладают максимальной модальной специфичностью. Это характерно для первичных зон как зрительной, так и слуховой и общечувствительной коры. Основа этого явления — наличие огромного числа нейронов с высокодифференцированной, модально-специфической функцией.

Вторичные зоны коры, где преобладают верхние слои с их ассоциативными нейронами, обладают модальной специфичностью в значительно меньшей степени.

Ещё в меньшей степени модальная специфичность характеризует третичные зоны, которые можно обозначить как «зоны перекрытия» корковых отделов различных анализаторов. В ещё меньшей степени этот принцип можно относить к высшим, символическим уровням работы этих зон, с переходом к которым функция третичных зон в известной мере приобретает надмодальный характер.

Таким образом, закон убывающей специфичности, обеспечивает переход от дробного отражения частных модально-специфических признаков к синтетическому отражению более общих и отвлечённых схем воспринимаемого мира.

Третий закон организации второго функционального блока, который отождествляется и к организации коры головного мозга в целом – это закон прогрессивной латерализации функций, т.е. связи функций с определенным полушарием мозга по мере перехода от первичных зон коры к вторичным и затем третичным зонам.

Известно, что первичные зоны обоих полушарий мозга равноценны: и те и другие являются проекциями контралатеральных расположенных на противоположной стороне воспринимающих поверхностей, и ни о каком доминировании первичных зон того или другого полушария говорить нельзя.

Иначе обстоит дело при переходе к вторичным, а затем и третичным зонам.

С возникновением праворукости, а её появление связано с трудом и, по-видимому, относится к очень ранним этапам истории человека, а затем и связанной с ней речи, возникает известная латерализация функций, которая отсутствует у животных, но которая у человека становится важным принципом функциональной организации мозга.

Левое полушарие (у правшей) становится доминантным; именно оно начинает осуществлять речевые функции, в то время как правое полушарие, не связанное с деятельностью правой руки и речью, остается субдоминантным. Этот принцип латерализации функций становится решающим принципом функциональной организации мозговой коры человека.

Левое (доминантное) полушарие играет существенную роль не только в мозговой организации самих речевых процессов, но и в мозговой организации всех связанных с речью высших форм психической деятельности — категориального восприятия, активной речевой памяти, логического мышления, в то время как правое субдоминантное полушарие в меньшей степени участвует в их протекании.

Принцип латерализации высших функций в коре головного мозга вступает в силу только на уровне вторичных и третичных зон коры, которые играют основную роль в функциональной организации информации, доходящей до коры головного мозга, осуществляемой у человека с помощью речи.

Следует, однако, учитывать, что абсолютная доминантность левого полушария встречается далеко не всегда и, таким образом, закон латерализации имеет лишь относительный характер. Так, по данным последних исследований, лишь одна четвертая часть людей является полностью правшами, несколько больше одной трети проявляет выраженное преобладание левого полушария, в то время как остальные отличаются относительно слабым преобладанием левого полушария, а в одной десятой всех случаев такое преобладание левого полушария вообще отсутствует.

Следующий функциональный блок, подлежащий рассмотрению в рамках этой лекции – это блок программирования, регуляции и контроля сложных форм деятельности.

Прием, переработка и хранение внешней информации составляют только одну сторону психической жизни человека. Её другую сторону составляет организация активной сознательной психической деятельности. С этой задачей и связан третий из основных функциональных блоков мозга — блок программирования, регуляции и контроля за протекающей деятельностью.

Человек не только пассивно реагирует на поступающие сигналы. Он формирует планы и программы своих действий, следит за их выполнением и регулирует свое поведение, приводя его в соответствие с этими планами и программами; наконец, он контролирует свою сознательную деятельность, сличая эффект своих действий с исходными намерениями и корригируя допущенные им ошибки.

Аппараты третьего функционального блока расположены в передних отделах больших полушарий, спереди от передней центральной извилины.

«Выходными воротами» этого блока является двигательная зона коры, пятый слой которой содержит гигантские пирамидные клетки Беца, от которых волокна идут к двигательным ядрам спинного мозга, а затем следуют к мышцам, составляя часть большого пирамидного пути. Эта зона коры топографически построена так, что ее верхние отделы являются источником волокон, идущих к нижним конечностям противоположной стороны, средние — к верхним конечностям противоположной стороны, а нижние являются источником волокон, направляющихся к мышцам лица, губ и языка. В этой зоне представлены органы, имеющие наибольшее функциональное значение и нуждающиеся в наиболее тонкой регуляции.

Передняя центральная извилина является проекционной зоной, исполнительным аппаратом мозговой коры. Решающее значение в подготовке двигательных импульсов имеют надстроенные над ней вторичные и третичные зоны, которые подчиняются тем же принципам иерархического строения и убывающей специфичности.

Основным отличием является тот факт, что если во втором функциональном блоке мозга процессы идут от первичных к вторичным и третичным зонам, то в третьем функциональном блоке процессы идут в нисходящем направлении, начинаясь в наиболее высоких — третичных и вторичных зонах, где формируются двигательные планы и программы, переходя затем к аппаратам первичной двигательной зоны, которая посылает подготовленные двигательные импульсы на периферию.

Ещё одно отличие третьего функционального блока коры от второго функционального блока, проявляется в том, что этот блок не содержит модально-специфических зон, представляющих собой отдельные экстероцептивные анализаторы, а состоит из аппаратов эфферентного, двигательного типа, находящихся под постоянным влиянием аппаратов блока, принимающего информацию.

Роль основной вторичной зоны третьего функционального блока играют премоторные отделы лобной области. Раздражение этих отделов коры вызывает не сокращения отдельных мышц, а целые комплексы движений, имеющих системно организованный характер (повороты глаз, головы и всего тела и хватающие движения руки), что уже само по себе указывает на интегративную роль этих зон коры в организации движений.

Наиболее существенной частью третьего функционального блока мозга являются префронтальные отделы мозга. Именно эти разделы мозга, относящиеся к третичным зонам коры, играют решающую роль в формировании намерений и программ, в регуляции и контроле наиболее сложных форм поведения человека. Префронтальные зоны мозга целиком состоят из мелких зернистых клеток, обладающих короткими аксонами и выполняющих, таким образом, ассоциативные функции.

Префронтальная область мозга имеет богатейшую систему связей. Благодаря двустороннему характеру этих связей префронтальные отделы коры находятся в особенно выгодном положении как для вторичной переработки сложнейших афферентаций, приходящих от всех отделов мозга, так и для организации эфферентных импульсов, позволяющих оказывать регулирующие воздействия на все эти структуры.

Решающее значение имеет тот факт, что лобные доли мозга и особенно их медиальные и базальные отделы обладают мощными пучками восходящих и нисходящих связей с ретикулярной формацией. Эти области новой коры получают импульсы от систем первого функционального блока, условно говоря «заряжаясь» от него, в то же время они оказывают интенсивное модулирующее влияние на образования ретикулярной формации, придавая её активирующим импульсам дифференцированный характер и приводя их в соответствие с теми динамическими схемами поведения, которые формируются непосредственно в лобной коре мозга.

В отличие от третичных зон задних отделов мозга третичные зоны лобных долей фактически надстроены над всеми отделами мозговой коры, выполняя, таким образом, гораздо более универсальную функцию общей регуляции поведения, чем та, которую имеет задний ассоциативный центр, или, иначе говоря, третичные поля второго, ранее описанного, блока.

Роль префронтальных отделов мозга в синтезе целой системы раздражителей и в создании плана действия проявляется не только в отношении актуально действующих сигналов, но и в формировании активного поведения, направленного на будущее.

Как показали наблюдения Прибрама, обезьяна с сохранёнными лобными долями может выдерживать длинные паузы, ожидая соответствующее подкрепление, её активные реакции усиливаются лишь по мере приближения момента появления ожидаемого сигнала; в отличие от этого животное, лишенное лобных долей мозга, оказывается неспособным к такому активному ожиданию и в условиях длительной паузы делает массу лишних движений, не соотнося их с моментом ожидаемого раздражителя. Таким образом, есть все основания утверждать, что лобные доли мозга являются одним из важнейших аппаратов, позволяющих животному ориентироваться не только на настоящее, но и на будущее, обеспечивая тем самым наиболее сложные формы его активного поведения.

Как известно, лобные доли человека развиты неизмеримо больше, чем лобные доли даже высших обезьян; вот почему у человека процессы программирования, регуляции и контроля сознательной деятельности в несравненно большей степени зависят от префронтальных отделов мозга, чем процессы регуляции поведения у животных. Отличительная черта процессов регуляции сознательной деятельности у человека проявляется в том, что регуляция совершается при ближайшем участии речи.

Мы рассмотрели современные представления о трех основных функциональных блоках мозга и отметили роль каждого из них в организации сложной психической деятельности. Было бы неправильным полагать, что каждый из этих блоков может самостоятельно осуществлять ту или иную форму деятельности, считая, например, что второй функциональный блок полностью осуществляет функцию восприятия и мышления, а третий — функцию движения и построения действий.

Каждая форма сознательной деятельности всегда является сложной функциональной системой и осуществляется, опираясь на совместную работу всех трех блоков мозга, каждый из которых вносит свой вклад в осуществление психического процесса в целом.

Прежде чем перейти к анализу того, что именно вносит каждая из мозговых зон функциональных блоков в построение психических процессов и какова мозговая организация сложных форм психической деятельности человека мы остановимся на рассмотрении концепции мозговой системной динамической локализации функций и определении понятий фактора, синдрома и симптома.

Узловым механизмом психической деятельности является условный рефлекс. Однако поведение человека отнюдь не сводится к сумме или комплексу отражательных рефлекторных реакций. Оно представляет собой не просто рефлекторное приспособление к изменяющимся условиям среды с целью сохранения гомеостаза, а активное преобразование среды.

Эта деятельность нередко вызывает нарушения гомеостаза и требует напряжения многих вегетативных регуляторных механизмов для восстановления этих нарушений.

Цели, которыми руководствуется в своей деятельности человек, определяются его потребностями, как биологическими, так и социальными. Существуют низшие и высшие потребности, т.е. иерархия потребностей. Удовлетворение их - основное условие, обеспечивающее жизнь человека.

Нейрофизиологическая структура целенаправленной деятельности очень сложна. Схема «функциональной системы», предложенная Анохиным для объяснения механизмов саморегуляции физиологических процессов и структуры поведенческих реакций организма, является одной из наиболее распространенных.

В соответствии с этой схемой любой целенаправленной деятельности предшествует принятие решения путем «афферентного синтеза», т.е. анализа и синтеза афферентной информации, имеющей четыре источника и неодинаковое значение: биологическую мотивацию (инстинктивные потребности: пищевые, половые, оборонительные), обстановочную афферентацию (условия окружающей среды), пусковую афферентацию (непосредственный стимул реакции) и память (информация, возникающая в результате жизненного опыта).

Афферентный синтез заканчивается формированием программы действия, которая, по Анохину, состоит из двух принципиально различных элементов:

1) эфферентной программы действия, т.е. определенной последовательности набора нервных команд, поступающих на исполнительные приборы — эффекторы (скелетные мышцы, железы, внутренние органы),

2) акцептора результата действия или нейронная модель предполагаемого результата, к которому должно привести совершаемое действие.

Осуществление программы действия приводит к результату, который оценивается организмом с помощью обратной афферентации или обратной связи. Это звено замыкает сложную разомкнутую рефлекторную дугу в кольцо. Информация о реально полученном результате сравнивается с прогнозом.

В случае, если полученный результат соответствует ожидаемому, данная «функциональная система» прекращает свое существование, так как это значит, что цель, стоявшая перед организмом, достигнута.

«Функциональная система» представляет собой временное объединение различных элементов нервной системы — от рецепторов до исполнительных приборов, возникшее для выполнения конкретной задачи. Такой подход позволил сформулировать концепцию мозговой системной динамической локализации функций. Основные положения концепции, представлены следующим:

- всякая психическая функция обеспечивается совместной интегративной работой различных мозговых зон;

- каждая мозговая зона вносит свой специфический вклад в реализацию определенного звена в составе функциональной системы;

- определенные структуры мозга имеют различное значение для обеспечения психических процессов, при этом аномальное функционирование отдельных участков мозга могут приводить к более или менее существенному дефициту в психических процессах, затрагивая различные уровни и звенья в их обеспечении;

- при реализации психической деятельности в неё не всегда включены все структурные единицы мозга, связанные с исчерпывающей представленностью психических процессов.

Изменения в работе мозга, приводящие к нарушению отдельных мозговых зон, могут не затрагивать психический процесс в целом, а лишь избирательно, в пределах его различных составляющих. Звенья, обеспечиваемые работой интактных мозговых зон или систем, остаются сохраненными. В свою очередь это приводит к перестройке всего психического процесса.

Показателями такой перестройки функции могут быть её развернутое, неавтоматизированное выполнение, переход с непроизвольного уровня реализации на произвольный, диссоциация между сохранным выполнением заданий на непроизвольном уровне с недоступностью или затрудненностью произвольного осуществления деятельности. Сюда же относятся такие проявления, как сохранность выполнения действия в одной модальности и нарушение - в другой, замедление или неравномерность темпа деятельности, латентность включения в неё, чувствительность психических функций к условиям их реализации (шум, помехи, одновременная нагрузка на несколько психических процессов).

Различные психические функции содержат в своей структуре общие звенья, выпадение одного из них, может приводить к нарушению «набора» психических процессов при поражении одного определенного участка мозга, обеспечивающего реализацию обшей составляющей. На этих основных следствиях из теории системной динамической локализации психических функций базируется метод синдромного анализа. В концепции данного метода представлены три основных понятия нейропсихологии: фактор, синдром и симптом.

Наиболее сложным и до настоящего времени окончательно не установившимся является понятие «фактор».

С одной стороны, фактор - определенный вид аналитико-синтетической деятельности специфических, дифференцированных, определенных мозговых зон. В этом смысле фактор выступает как результат деятельности мозга. С другой стороны, фактор как бы вводится в структуру психических функций; имея специфику, отражающую функциональную неоднозначность зон мозга, он обеспечивает реализацию одного из звеньев функциональной системы и, вследствие этого, представлен в ней как психологическая составляющая. Условно с помощью фактора устанавливается соответствие между двумя основными детерминантами психического отражения: того, что отражается из внешней и внутренней среды, и того, как в специфических формах активности мозговых зон оно осуществляется.

Человек живет и действует в условиях пространственно организованной внешней и внутренней среды. Пространственная организации необходима для выполнения различных видов деятельности (оценка расстояния, осуществление движений, решение конструктивных задач, понимание разрядного строения чисел, оценка пространственных различительных признаков букв, представления о схеме собственного тела).

Как следует из научной литературы, при поражении височно-теменно-затылочной области нарушается возможность оперирования с пространственно ориентированными объектами. На этом основании можно высказывать суждение о том, что эта область мозговых компонентов обеспечивает в психической деятельности фактор «пространственного и квазипространственного анализа и синтеза».

Отражение мира, его картина может быть в различных случаях построена на основании анализа стимулов, поступающих либо во временной последовательности (сукцессивно), либо поступающих одновременно (симультанно). Оба способа в индивидуальном опыте существуют как во взаимодействии, так и раздельно. Так, слуховое восприятие речи - процесс сукцессивный, а зрительное восприятие предметов - симультанный. Показано, что симультанная организация психических процессов в целом страдает при поражении правого полушария мозга, а сукцессивная - левого. Это дает основание говорить о факторах «симультанности» и «сукцессивности», как специфических для соответственно правого и левого полушарий мозга.

Синдром определяется как сочетанное, комплексное нарушение психических функций, возникающее при поражении определенных зон мозга и закономерно обусловленное выведением из нормальной работы того или иного фактора. Из рассмотренного ранее примера следует, что при поражении височно-теменно-затылочной области должны нарушаться зрительно-пространственное восприятие, речь, наглядно-действенное мышление, счётные операции, для реализации которых необходим пространственный анализ и синтез. Это подтверждается и клиническими исследованиями.

Нарушение пространственного фактора закономерным образом объединяет расстройства различных психических функций внутренне связанных между собой. В этом смысле - нарушение фактора является синдромообразующим, формирующим структуру синдрома радикалом.

С понятием «фактор» не менее тесно, чем синдром, связано понятие «симптом». Как правило, оно употребляется в двух смыслах, соответствующих этапам самой процедуры нейропсихологического обследования больного.

На первом этапе исследования у больного предварительно устанавливается проявление психических функций в виде речевых расстройств, нарушений движений и так далее. В этом смысле симптом есть внешнее проявление функционального дефицита. Подобный анализ общего состояния больного может свидетельствовать о широкой зоне поражения мозга и не является дифференцированным критерием топического диагноза очага поражения.

На следующем этапе проводится целенаправленное изучение симптомов, их нейропсихологическая квалификация с установлением нарушенного фактора, лежащего в основе формирования симптома и придающего ему локальный смысл.

Обобщая в целом взаимосвязь понятий симптом, синдром и фактор, можно определить, что нейропсихологический синдром представляет собой закономерное, типичное сочетание симптомов, в основе возникновения которых лежит нарушение фактора, обусловленное дефицитом в работе определенных мозговых зон в случае локальных поражений мозга или определенным типом мозговой дисфункции, вызванном другой, нелокальной патологией. Нейропсихологическое диагностическое обследование устанавливает закономерность сочетания нейропсихологических симптомов на основе определения синдромообразующего фактора.