Кража, совершенная группой лиц

КРАЖА, СОВЕРШЕННАЯ ГРУППОЙ ЛИЦ, НРАВСТВЕННЫЕ КРИТЕРИИ ЗАЩИТЫ, РАЗОБЛАЧЕНИЕ КОРРУМПИРОВАННЫХ ЛИЦ. 1. Кража, совершенная группой лиц по предварительному сговору и организованной группой: критерии разграничения. 2. Нравственные критерии защиты в групповых делах. 3. К вопросу о разоблачении коррумпированных лиц в ходе предварительного следствия. 1. Кража, совершенная группой лиц по предварительному сговору и организованной группой: критерии разграничения.  В настоящее время кражи являются наиболее распространен¬ным видом преступления в Российской Федерации. За период с 1956 по 1992 годы в СССР, а затем и в РФ, отмечен устойчивый рост чис¬ла зарегистрированных краж как государственного и общественного, так и личного имущества. Доля краж в структуре преступности возросла за указанный период с 32,5% до 59,8%. Хотя в период с 1992 по 1996 годы официальная статистика отмечает снижение абсолют¬ных и относительных показателей краж, их доля в общей структуре преступности продолжает оставаться высокой, в 1996 году она со¬ставляла 46,0% . В структуре зарегистрированных краж прослеживается тре¬вожная тенденция - растет число групповых краж. Так, если в 1992 году в РФ было совершено 181 тысяча 493 таких кражи, то в 1995 го¬ду - уже 215 тысяч 995. Доля этого вида преступлений составляла в 1992 г. 11%, а в 1996 г. уже 17% от всех зарегистрированных краж . Таким образом, для квалифицированных видов краж характерна тенденция роста групповой преступности. Уголовный Кодекс РФ, как и ранее действовавший УК РСФСР, предусматривает ответственность за совершение кражи группой лиц по предварительному сговору и организованной груп¬пой. Казалось бы, у правоприменителя есть необходимый правовой инструмент для успешной борьбы с групповыми кражами, в том числе и с их наиболее опасной разновидностью - кражами, совер¬шенными организованной группой. Однако данные статистики осужденных за преступления, со¬вершенные в группе, свидетельствуют об обратном. В 1991 - 1994 годах доля лиц, признанных судами совершившими преступления в составе организованных групп, составляла 0,1% от числа осужден¬ных за групповые преступления. В 1995 г. этот показатель составил 0,3%, в 1996 г. - 0,5%, а за первое полугодие 1997 года только 0,6% по Российской Федерации . Необходимо учесть, что нами приведены данные о лицах, со¬вершивших в составе организованных групп не только кражи, но и иные тяжкие преступления, предусмотренные УК. Можно предпо¬ложить, что доля осужденных за совершение краж в составе органи¬зованных групп в целом по России чрезвычайно мала, возможно, не достигает и десятой доли процента, и не отражает реальное состоя¬ние групповой корыстной преступности. Аналогичное положение дел можно наблюдать в деятельно¬сти правоохранительных органов Калининградской области. Нами было изучено триста уголовных дел о преступлениях, предусмот¬ренных ст. 158 УК, рассмотренных районными судами гор. Калинин¬града и Калининградской области в 1997 году с вынесением обвини¬тельного приговора. Ни одного раза следственными органами дейст¬вия лиц, совершивших групповую кражу, не были квалифицированы по п. «а» части 3 ст. 15 8 УК, то есть как кража, совершенная органи¬зованной группой. Среди причин недостаточно высокой эффектив¬ности работы следственного аппарата органов внутренних дел по расследованию групповых краж не последнее место занимают и не¬достатки определения «организованная группа», данного законода¬телем в ст. 35 УК. Сопоставив признаки преступления, совершенного группой лиц по предварительному сговору и организованной группой (части 2 и 3 ст. 35 УК), нетрудно заметить, что указанные понятия во мно¬гом совпадают. В обоих случаях речь идет о 1) группе из двух или более лиц, 2) договорившихся (объединившихся) для совершения одного или нескольких преступлений, 3) такое решение должно быть принято заранее, то есть до начала совместной преступной деятельности. Таким образом, единственным отличием организованной группы от «простой» группы лиц, совершающих преступление по предварительному сговору является признак устойчивости. В русском языке термин «устойчивый» понимается как «стой¬кий, не поддающийся постороннему влиянию» . По нашему мнению, нет никаких препятствий к тому, чтобы назвать устойчивой и груп¬пу лиц, совершающих одно или несколько преступлений по предва¬рительному сговору, особенно в тех случаях, когда между момента¬ми вступления в сговор и совершения преступления проходит некоторое время. В это время может вестись активная подготовка к совершению преступления. По мнению А.В. Наумова признак устойчивости «обычно предполагает умысел соучастников на совершение не одного, а не¬скольких преступлений....» . Однако и законодатель и судебная практика допускают создание организованной группы для соверше¬ния одного преступления. Пленум Верховного Суда РСФСР в по¬становлении «О судебной практике по делам о вымогательстве» от 4 мая 1990 года (с внесенными в него последующими изменениями) указал: «Под организованной группой следует понимать устойчивую группу из двух или более лиц, объединенных умыслом на со¬вершение одного или нескольких преступлений» . Указание, что такая группа «тщательно готовит и планирует преступление, распределяет роли между соучастниками, оснащает¬ся техникой» не может служить достаточным признаком для отгра¬ничения организованной группы от «простой» группы лиц по пред¬варительному сговору. Участники этой «более простой» формы пре¬ступной кооперации также могут планировать преступление, на¬пример, совершение кражи, распределять роли, использовать техни¬ческие средства как для облегчения доступа к имуществу, так и для вывоза похищенного. Характерным примером может служить уголовное дело по об¬винению Гмирянского и Растегаева в совершении кражи трансфор¬маторов из помещения подстанции ООО «Майское». В течение не¬продолжительного времени перед совершением кражи указанные лица убедились в возможности разукомплектования и вывоза транс¬форматоров, а также договорились с частным предпринимателем Ч. о сбыте ему похищенного как металлического лома. Для облегчения хищения Г. и Р. привлекли ранее незнакомых X. и О., использовали подъемный кран и грузовую автомашину. С целью маскировки преступной деятельности Р. были составлены фиктивная квитанция и приходный кассовый ордер . На предварительном следствии действия Г. и Р. были квали¬фицированы как кража, совершенная группой лиц по предваритель¬ному сговору. Суд согласился с такой квалификацией. Мы полагаем, что данная преступная группа является устойчивой («не поддаю¬щейся постороннему влиянию»). Поэтому формально нет никаких препятствий для квалификации указанного преступления как кражи, совершенной организованной группой. Однако по нашему мнению организованная группа должна ха¬рактеризоваться большей степенью сорганизованности, внутренней дисциплины, более тесными и жесткими связями между членами группы. Несомненно, что именно эти признаки имел ввиду законо¬датель, давая определение организованной группы. Тем не менее следует признать, что понятие «организованная группа» недостаточ¬но полно раскрыто в действующем Уголовном Кодексе. Закон дол¬жен содержать ясные критерии, позволяющие отграничить органи¬зованную группу от иных форм соучастия. В первую очередь от группы лиц, совершающих преступление по предварительному сго¬вору. Поэтому термин «совершение преступления организованной группой» нуждается в дальнейшей теоретической разработке. 2. Нравственные критерии защиты в групповых делах. Адвокатура призвана содействовать более успешному осуществлению правосудия. Вступая в уголовный процесс по приглашению или по назначению, адвокат становится участником уголовного судопроизводства, хотя и связанным с подзащитным, но, тем не менее, самостоятельно осуществляющим функцию огромного общественного значения: защищая подсудимого, он тем самым содействует осуществлению задач уголовного судопроизводства. Адвокат помогает суду установить истину, выяснить данные оправдывающие подсудимого или смягчающие его ответственность и правильно применить закон, назначить справедливое наказание. Специфической чертой защиты является ее односторонность. Именно односторонний характер защитительной функции определяет специфичность форм этики, которыми должен руководствоваться адвокат во взаимоотношениях с подзащитным, с другими подсудимыми по уголовному делу, с составом суда, прокурором, товарищами по защите. В работе адвоката постоянно возникают ситуации, в которых он обязан исходить не только из норм действующего законодательства, но и соблюдать определенные нравственные правила. Особенность этих правил состоит в том, что формально они нигде не закреплены и, естественно, не имеют общеобязательного характера. Но тем не менее эти нравственные правила хорошо известны каждому адвокату и несоблюдение их считается нарушением профессиональной этики, а в некоторых случаях и невыполнением своего профессионального долга. Высокое представление о целях и задачах адвокатской деятельности, забота об общественном авторитете и престиже адвокатской профессии настоятельно требует изучения сложных, многогранных и малоисследованных вопросов адвокатской этики. Законом невозможно определить все моральные обязанности и права защитника с точки зрения требований основных начал нравственности. Для установления этих этических начал необходимо определить, что нравственно позволено и недозволено в тактике адвоката при защите подсудимого. Нельзя согласиться с мнением, что “границы дозволенного определяются здесь нравственными критериями, и для того, чтобы адвокаты их не переходили, вероятно, есть одни путь — совершенствовать их профессиональное мастерство, воспитывать потребность всегда следовать нравственным принципам” . Недостаточно одного знания обстоятельств дела, умения владеть словом, следования закону. В деятельности защитника этические принципы и нормы имеют огромное значение и даже небольшое отступление адвоката от требований морали неизбежно уводит его с правильного пути. Нельзя забывать также и то, что деятельность адвоката протекает публично. Задача любого судебного процесса (а это значит и задача адвоката) — разрешая дело, укрепить нравственные начала в судебной аудитории, преподать ей урок этического разрешения сложных жизненных ситуаций. Трудно себе представить и даже невозможно считать адвокатом того, кто, осуществляя свои профессиональные обязанности, откажется от соблюдения адвокатской этики, ибо нет сомнения, что всякое общественное служение в основе своей зиждется на началах этики. Наиболее рельефно вопросы нравственности проявляются при коллизионной защите, во взаимоотношениях адвокатов при противоречивых интересах подсудимых в групповых делах, в отношениях адвоката к подсудимым, которых он не защищает, и как своеобразную форму коллизии — в отношениях адвоката с подзащитным. В уголовно-процессуальной литературе (особенно в последние годы) вопросы коллизионной защиты не подвергались серьезному специальному исследованию, в то время как она имеет несомненное научное и практическое значение. Коллизии существуют. Коллизии — это жизнь, коллизию зачастую создают материалы дела, они нередко неизбежны, бывают, что неустранимы. Как образно отметил Я. С. Киселев: “Коллизия давным-давно пришла в процесс, по-хозяйски в нем разместилась и чувствует там себя весьма уверенно” . В то же время коллизия, как правило, наносит большой ущерб и судьбам отдельных людей, и правосудия, и достоинству и чести адвокатуры. Коллизия при разрешении уголовного дела в суде может быть определена как столкновение противоположных интересов и стремлений подсудимых и их защитников в целях устранения ответственности или ее уменьшения. Адвокат не может ради своего подзащитного отягощать, имея возможность избежать этого, положение других подсудимых, им не защищаемых. Создание мнимых противоречий, обострение отношений, столкновение интересов подсудимых чаще всего бывает у тех адвокатов, которые идут на поводу у подзащитных, у адвокатов, не умеющих найти доводы, которые будут служить на пользу подзащитного и остальных подсудимых в групповом процессе, либо у тех, кто в первую очередь думает о впечатлении, производимом на клиента, публику, а потом уже о судьбе подсудимого. Думается, что коллизия, как правило, не способствует защите и помогает процессуальному противнику. Противоречия между подсудимыми, находящие отражение в процессуальном поведении и речах их защитников, имеет свою отрицательную сторону: каждый из защитников своими доводами как бы подкрепляет аргументы обвинения. А, как верно заметил И. Д. Перлов, “все то, что направлено против подсудимого, служит его обвинению” . Итак получается, что при коллизии адвокат обвиняет не только других подсудимых, но, и, вызывая огонь противника, — своего подзащитного. Искусство защиты в групповых процессах, видимо, во многом состоит в том, чтобы, не обвиняя других подсудимых, не содействуя отягощению их участи, найти убедительные доводы в пользу подзащитного. Известный русский дореволюционный процессуалист В. К. Случевский писал: “В отношении преданных суду лиц в случае, если при нескольких подсудимых интересы их оказываются противоположными, защита должна быть умеренной в нападении и стараться не ухудшать положения других подсудимых, так как ее обязанность заключается не в оказании содействия прокурору, а в содействии суду в обнаружении истины, через выяснение всего, что может быть сказано в пользу подсудимого” . Вступая в дело, во всех случаях, первое, что необходимо сделать, над чем серьезно подумать: как устранить имеющуюся по материалам дела коллизию между подсудимыми. В групповых процессах, чтобы избежать неоправданной коллизии, адвокатам крайне желательно совместно обсуждать позиции по делу, стараться находить единую защитительную линию . Следует стремиться не обострять имеющиеся противоречия, конечно же не создавать новые, а пытаться искать и находить обстоятельства, ведущие к сближению интересов и стремлений подсудимых. Нужно помнить, что при всех противоречиях есть и общая линия защиты всех подсудимых и этой линии должны придерживаться все адвокаты. Обостряя либо создавая противоречия в процессе, часто забывают об этом. В результате тот, кого адвокат изобличает в оговоре получает наказание значительно тяжелее, но и его подзащитный получает соответственно больше того, что он имел бы, если бы коллизии не было. Трудно не согласиться с Я. С. Киселевым, который утверждает, что “...чем выше точка отсчета, тем наказание и для третьего подсудимого может быть строже” . Если адвокат, напротив, защищает лицо, изобличающие одного или многих подсудимых, следует помнить, что признание подсудимым своей вины может быть положено в основу обвинения лишь при подтверждении признания совокупностью других доказательств по делу. Поэтому, если показания подсудимого-оговорщика по отдельным эпизодам обвинения ничем не подтверждены, если эти признательные показания являются не только оговором, но и самооговором, то в интересах самого подзащитного необходимо, чтобы объем обвинения уменьшился. В связи с этим в интересах правосудия и в пользу подзащитного, а следовательно других оговариваемых подсудимых адвокат может и должен оспаривать такие показания подзащитного. Но прежде всего он обязан разъяснить ему безнравственность его линии защиты, ее практическую несостоятельность, порекомендовать подзащитному отказаться от самооговора, а тем более от оговора. В то же время в некоторых процессах коллизии избежать не удается, она неизбежна. Каковы же условия и принципы защиты в подобных условиях? В. Д. Гольдинер их сформулировал так: “Только при наличии коренных, непримиримых противоречий, органически вытекающих из взаимоотношений подсудимых, и в пределах действительной необходимости обороняться от обвинения” . Аналогичного мнения придерживается и Л. Д. Кокорев, который обоснованно считает, что с точки зрения нравственных принципов случаи обвинения других подсудимых, которых адвокат не защищает, могут иметь место и быть оправданы, если иным путем невозможно в полной мере защитить интересы своего подзащитного . Я. С. Киселев, будучи солидарен с названными авторами, убедительно утверждает, что, если даже и возникают коллизии между подсудимыми, это отнюдь не всегда является нравственным основанием для обвинения других подсудимых. Отягощать положение других подсудимых адвокат может только тогда, когда это является неизбежным и незаменимым способом защиты своего подзащитного от неправильно возведенного на него обвинения. В противном случае отягощение положения подсудимых даже при наличии коллизий не является нравственно оправданным способом законной защиты и является ничем иным, как нарушением этических основ адвокатской деятельности . Все же, если интересы подсудимых противоречивы и успешная защита подзащитного в той или иной мере может отягчить положение других подсудимых, адвокат должен сделать все, что возможно в интересах своего подзащитного, но он не в праве занять позицию обвинителя в отношении других подсудимых . Всякие действия защитника против других подсудимых оправданы лишь тогда, когда без этого не может быть осуществлена в полном объеме защита его подзащитного. Отягощая в этих случаях положение других подсудимых, адвокат выполняет свой долг перед своим подзащитным. Тогда же, когда противоречия не вытекают органически из процессуальной позиции подсудимых и могут быть полностью устранены или хотя бы смягчены, поддержание их защитниками совершенно недопустимо, безнравственно. Это относится и к противоречиям по основному вопросу о степени вины каждого из подсудимых, и к противоречиям по вопросу о правовой квалификации деяния. В судебной практике возможны случаи, когда защитник, стремясь облегчить участь своего подзащитного, невольно ухудшает положение других подсудимых, им не защищаемых. Нельзя в такой ситуации не согласится с мнением С. Ария о том, что: “В уголовном процессе такт должен выражаться и в бережном отношении к труду коллег. Не следует без надобности вторгаться в их область защиты, разрушая логические или правовые построения. Лишь подлинная коллизия интересов оправдывает такого рода вторжения” . Известный русский юрист Л. Е. Владимиров указывал, что в групповом деле адвокат “обязан защищать только своего подзащитного всеми законными способами. Если из дела или из других данных он усматривает, что его подзащитный невиновен или не так виновен, как его изобличают в обвинительном акте, или что он просто сделался жертвою интриг своего соподсудимого, вовлекшего его в преступление, запутавшего его в деле, то его обязанность раскрыть всю эту сторону преступления, чтобы добиться справедливого приговора, ограждающего интересы подзащитного” . Такая позиция защиты возможна, но как указывает В. Д. Гольдинер только при наличии неустранимых и непримиримых противоречий, которые органически вытекают из взаимоотношений подсудимых и лишь в пределах действительной необходимости обороняться от обвинения . В такой ситуации будет и правомерно и нравственно оправдано выяснение доказанности и степени виновности других подсудимых, поддержание версии своего подзащитного о совершении преступления другими подсудимыми. Адвокат не может и не должен уклоняться от участия в такой реально существующей коллизии и выяснение соответствующих доказательств в таких случаях составляет прямой долг и задачу защитника. 3. К вопросу о разоблачении коррумпированных лиц в ходе предварительного следствия. Одним из проявлений коррупции на современном этапе является участие в устойчивой, структурно обусловленной преступной органи¬зации лиц, работающих в правоохранительных органах. Криминализованные представители властных структур нередко занимают ответ¬ственные посты в соответствующих подразделениях и имеют возмож¬ность либо повлиять на позицию лица, ведущего расследование кон¬кретного преступного события или преступной деятельности группы лиц, либо отстранить следователя от дальнейшего участия в установле¬нии истины по делу. Подобные проявления имеют место и игнориро¬вать их, априори исходя из тезиса о благонадежности и законопо¬слушности всех сотрудников правоохранительных органов, вероятно, неоправданно. Как правило, уголовные дела, которыми интересуются коррумпиро¬ванные лица (далее - КЛ), первоначально находятся в производстве у одного конкретного следователя, который при оценке собранных ма¬териалов и принятии решения о возбуждении уголовного дела, фак¬тически остается "один на один" с коррупционером. Научно обосно¬ванных методик по оказанию помощи следователю в данной ситуации явно недостаточно, поэтому считаем уместным обозначить некоторые признаки проявления деятельности КЛ, а также способы противодей¬ствия им. Осознавая, что проявления влияния КЛ на ход предвари¬тельного следствия по конкретному событию могут быть столь же разнообразны, как человеческая изобретательность, можно отметить, что конкретными результатами действий КЛ могут быть: - утечка информации о ходе расследования (как правило, ознакомле¬ние с корреспонденцией в секретариате, в учетно-аналитическом отде¬лении; контроль за поступлением вещественных доказательств в ка¬меру хранения; изучение материалов, поступивших в экспертные уч¬реждения для исследования; контроль за общением следователя с со¬служивцами, участниками уголовного процесса, в том числе с исполь¬зованием технических средств; фиксация результатов различных слу¬жебных совещаний, заслушиваний следователя о ходе расследования уголовного дела; допрос очевидцев интересующего события якобы по другому факту, с выяснением всех значимых для КЛ обстоятельствах); - дезинформация следователя о сущности расследуемого события, яв¬ления (представление документов, содержащих ложную информацию, искажение подлинных данных в документах; подготовка лиц, сооб¬щающих ложные сведения о механизме события); - лишение следователя возможности перепроверить имеющуюся ин¬формацию (путем введения в заблуждение очевидца, готового дать информацию об интересующем следователя событии, о нецелесооб¬разности этих действий, о малозначительности сведений, которыми располагает очевидец; организация безотлагательного выезда очевид¬ца в отдаленную местность, под предлогом болезни близкого челове¬ка, необходимости выполнения определенных действий по работе, службе и т.п.); - организация психического или физического воздействия на следова¬теля или на участников процесса (угрозы, в том числе и зашифрован¬ные - через родственников, друзей, знакомых, физическое воздействие и т.п.); - отстранение следователя от производства по уголовному делу (в том числе и под благовидными предлогами - отпуск, командировка). Поэтому хотелось бы остановить внимание на следующих ти¬пичных ситуациях: Признаки проявления наличия коррумпиро¬ванного сотрудника Способы противодействия коррумпиро¬ванному сотруднику 1. Постоянная утечка информации о рассле¬дова-нии преступления Создавать условия для утечки дезинформа¬ции с целью дальнейшего установления и пе¬репроверки "источника утечки": - сообщение правдоподобных данных о со¬стоянии расследования в присутствии "заподозренных" сослуживцев, четкая фикса¬ция разговоров (время, место, собеседники), анализ "всплывшей" информации; - сообщение сведений как бы между прочим в присутствии КЛ; - оставление на столе повесток с вызовом свидетелей с последующей проверкой - кто интересовался данным адресатом; - оставление на столе или в корзине "черновых" протоколов допроса, других следственных действий; - "забывание" магнитофонных записей до¬просов несуществующих свидетелей и т.п.) 2. Задействование по малозначительным де¬лам высокопрофессиональных защитников Выявление связи адвокат + подозреваемый + КЛ, в том числе и путем прослушивания те¬лефонных переговоров. 3. Обнаружение "жуч-ков" на телефон¬ном аппа-рате Систематический осмотр средств связи, те¬лефонной проводки, распределительных щитков и т.п. Исключить использование слу¬жебного телефона при значимых для даль¬нейшего расследования дела обстоя¬тельствах, либо подача дезинформации 4. Обнаружение про¬пажи оставшихся чер¬новиков из кабинета. Постоянный контроль за делопроизвод¬ством, оставление малозаметных примет, по¬зволяющих обнаружить признаки проявления интереса со стороны КЛ (записки, микрообъ¬екты, определенная последовательность рас¬положения бумаг и т.п.); Использование химических- микроловушек 5. Поступление доку¬ментов, вызывающих сомнения в их подлин¬ности. Перепроверка содержания поступивших до¬кументов через другие источники (например, банковские документы - через организации, с которыми производились операции). 6. Установление факта вызова очевидцев дру¬гими сотрудниками для дачи показаний. Допрос этих очевидцев о всех обстоя¬тельствах допроса (кто вызывал, способ вы¬зова, где происходил допрос, кто принимал в нем участие, как фиксировались показания, использовались ли технические средства, имеются ли на руках у очевидца какие-либо документы, написанные допрашивающим (повестки, записки, запросы и т.п.) 7. Изменение очевид¬цем показаний Допрос очевидца по данному факту, устано¬вление фактов угрозы или подкупа. 8. Навязывание КЛ в друзья, необоснованно дорогие подарки, суве¬ниры. Не отказываться от дружбы, заранее репети¬ровать предстоящие разговоры, избегать за¬столий и принятия подарков. 9. Оказание КЛ по¬среднических услуг в знакомстве с лицами, заинтересованными в исходе дела. Четко фиксировать факт знакомства с каж¬дым "новым" человеком, помнить подроб¬ности этого; ничего не обещать конкретно "сделать" по делу для этого лица. Накапли¬вать информацию. 10. Воспрепятствыва-ние встречам со свиде¬телями по делу. Если лицо прибыло в ОВД, а впоследствии удалено из комнаты ожидания под каким-либо предлогом, выяснить приметы уда¬лившего, его аргументацию, наличие воз¬можных угроз свидетелю. 11. Постоянный инте¬рес КЛ к движению ре- гистрационных доку¬ментов по уголовному делу Фиксировать все факты проявления "интереса". Карточки в организационно-аналитический отдел о движении уголовного дела направ¬лять в возможно более поздние сроки. 12. Попытки компро-ментации следователя, ведущего расследова¬ние по делу. Четкая фиксация подобных фактов; Отказ от попыток оправдать себя до окон¬чания расследования преступления, либо вы¬несения судебного решения по делу. 13. Отстранение следо¬вателя от расследова¬ния по делу (командировка, пере¬вод на другую работу; из-за "нецелесообразности" Фиксирование данных фактов; Предварительное копирование всех значи¬мых для расследования документов, содер¬жащихся в деле, а также магнитофонных, ви¬деозаписей. Предъявление данных записей в случае "утери" их другим следователем. Добиваться письменного оформления прика¬за об отстранении от ведения расследования. Ксерокопирование всех письменных доку¬ментов о данном факте. 14. Необоснованный вызов к руководству для доклада о ходе рас¬следования, либо ис¬требование дела для изучения. Детальная фиксация данных фактов. Изъятие из уголовного дела сведений об ис¬точниках получения информации и результа¬тах оперативно-следственных мероприятий. Внедрение в материалы дела сведений, дез¬информирующих КЛ. 15. Высказывание КЛ следователю завуали¬рованных или прямых угроз, предложение взятки, подарка. Фиксация факта контакта с КЛ ("случайное" приглашение сослуживцев, посторонних лиц.) Звуко,- видеозапись "беседы". 16. Попытки подкупа или запугивания свиде¬телей Фиксация данных попыток. Немедленная фиксация уже имеющихся по¬казаний на видеокассету. 17. Покушение на уничтожение веще¬ственных доказательств по делу Хранение вещественных доказательств, по возможности, в личном сейфе следователя. Изготовление копий, моделей данных объ¬ектов. Фиксация значимых для установления исти¬ны по делу признаков, свойств объектов, яв¬ляющихся вещественными доказательствами по делу, на видеокассету. 18. Обнаружение в де¬ловых бумагах КЛ за¬писей относительно конкретного уголовного дела. Копирование данных записей с помощью фото,- видеокамеры вместе с обстановкой, где они были обнаружены, или их изъятие. 19. Обнаружение утеч¬ки информации из до¬кументов, зарегистри¬рованных в секрета¬риате Фиксация данных фактов (когда поступил документ, кто регистрировал, кто из руко¬водства рассматривал, даты регистрации и поступления документа к адресату и т.д.) Налаживание способов сбора материалов уголовного дела, минуя секретариат (через посыльных, участников уголовного процесса, посредством выемки и т.д.) Таким образом собираются первичные сведения о деятельности КЛ, старающегося либо повлиять на ход дальнейшего расследования, либо своевременно получить информацию о расследовании, либо отстра¬нить следователя от дальнейшей работы над уголовным делом. Глав¬нейшее требование к сбору этих сведений заключается в накапливании материальных (вещественных) источников, свидетельствующих о про¬тивоправной деятельности сослуживцев, оказывающих "услуги" кри¬минальному миру. В последующем разоблачение КЛ, работающего в правоохрани¬тельных органах рядом со следователем, происходит совместно со специалистами известных служб (ГУОП, ФСНП, ФСК), поскольку из¬обличение КЛ, как правило, возможно только в ходе оперативно-розыскных мероприятий с последующим закреплением оперативных данных в процессуальных