История адвокатской риторики

Адвокатура

Контрольные вопросы по предмету

0


Подпишитесь на бесплатную рассылку видео-курсов:

Текст видеолекции

Тема 2. История адвокатской риторики

 Понятие международного морского права.

Объекты регулирования международного морского права.

 1. Возникновение института квалифицированной юридической помощи в государствах Древнего мира и Средних веков

Прежде чем обратиться к вопросам современного состояния поверенного права, необходимо остановиться на генезисе и истории развития данного правового института.

Юридическая помощь — правовой институт, имеющий историю своего развития. Формирование элементов юридической помощи на протяжении истории развития права шло поступательно. В разные исторические периоды более динамично развивался тот или иной элемент юридической помощи. В целом же институт юридической помощи приобрел современные очертания в период возникновения конституционного строя.

Изучение исторических документов и научных работ, посвященных истории государства и права, выявило тот факт, что любая деятельность по оказанию юридической помощи связана преимущественно с деятельностью адвокатов как лиц, оказывающих юридическую помощь.

Наличие у лиц субъективных прав характерно уже на ранних этапах государственности. В этот же период можно проследить и рождение права на юридическую помощь. Основополагающий этап развития права на юридическую помощь связан с возникновением государства, суда и, как следствие, уголовного и гражданского судопроизводства.

Вообще, о безусловном факте возникновения юридической помощи можно судить только на основе письменных источников. Наличие юридической помощи можно проследить, например, в одном из институтов уголовного судопроизводства Афинского государства. Так как в Афинах в VII-VI вв. до н.э. убийство — предумышленное, непредумышленное и дозволенное законом — различалось как по правилам производства дела, так и по последствиям обвинительного приговора, то каждый желающий преследовать убийцу в судебном порядке обращался к трем «истолкователям священного права». Последние обязаны были объяснить, каким путем вести дело. В этой ситуации налицо право потерпевшего на получение юридической помощи от знатоков права.

В правовой системе Афинского государства VII-VI вв. до н.э. в уголовном процессе юридической помощи в виде защиты лица, привлекаемого к ответственности, не было. Но уже в VI-V вв. до н.э., в эпоху расцвета афинской демократии, появляются отдельные лица, профессионально оказывающие юридическую помощь гражданину, привлекаемому к уголовной ответственности – это были логографы и синегоры.

Логографы – «писатели речей». Их деятельность осуществлялась на возмездной основе и ставила цель – помогать удачному ведению дела в суде. Такая работа осуществлялась путем сбора материалов по делу, указания судебной инстанции, рассмотрению которой подлежало дело, избранию наиболее «выгодного» вида жалобы, а в случаях, когда наказание не было установлено законом — определением подходящей меры наказания, а также написанием текста речи, который клиент затем произносил в суде.

Синегоры — «помогающие ораторы» – лица, искушенные в ораторском искусстве, произносящие речь в защиту своего клиента. Примечательно, что в данном разделении труда прослеживаются не только довольно узкая специализация лиц, оказывающих юридические услуги, но и отношение общества к указанным видам деятельности в целом. Так, отношение к логографам, получающим плату за свои услуги, в афинском государстве было резко негативным, а оказывающим помощь «по дружбе» синегорам — очень уважительным[1].

Профессиональную деятельность знатоков права по оказанию юридической помощи в Древнем Риме условно можно разделить на три вида: cavere (составлять новые иски и сделки), agere (вести дело в суде), respondere (давать ответы).

Cavere означало деятельность юристов по оказанию юридической помощи в форме составления исков, сделок и завещаний. Так, разрабатывались формулы сделок, исков, нередко получавшие имена своих создателей.

Agere — деятельность юриста по ведению дела в суде, где последний берет на себя функции стороны в процессе. Данная деятельность имела место быть как в гражданском, так и в уголовном судопроизводстве. Особое значение в Древнем Риме придавалось вопросу обеспечения юридической помощи лицу, привлекаемому к уголовной ответственности. Сами же защитники разделялись на три группы: advocati, laudatores, patroni.

Возникновение термина «адвокат» традиционно связывается именно с судебной практикой в Древнем Риме. Сам термин происходит от латинского слова advocatus, под которым в республиканском Риме подразумевались друзья и родственники тяжущегося, сопровождающие последнего в суд и дававшие ему советы во время заседания. В строгом смысле описываемая категория лиц оказывала обвиняемому не юридическую, а психологическую помощь. В эпоху Империи термин «адвокат» приобрел более «техническое» значение — «правозаступник», которое сохранилось и до сих пор.

Лаудаторы занимали среднее положение между защитниками и свидетелями. Например, они не сообщали факты, раскрывающие суть дела, а говорили о личных, положительных качествах обвиняемого[2].

Наиболее весомую роль в оказании юридической помощи в уголовном процессе играли патроны. Именно они представительствовали в суде, держа речь в защиту обвиняемого. Однако не всегда приходится говорить о патронах как о юристах-профессионалах. Чаще всего это были достойные граждане, сведущие в ораторском искусстве, а их деятельность носила скорее общественный, чем профессиональный характер. Последнее подтверждает и тот факт, что патроны не получали вознаграждения, а лишь имели право принять почетный подарок от своего клиента по окончании дела. Отсюда и название вознаграждения юристу, который представительствует в суде — гонорар.

При ведении гражданских дел юридическая помощь оказывалась в форме представительства, общее же понятие последнего в Римском праве звучало так: «Когда какое-либо действие может быть совершено известным лицом с непосредственными или посредственными последствиями для другого лица, то между лицом действующим и представляемым предполагается известное представительное отношение». Допуск представителей в судебный процесс Древнего Рима продвигался очень медленно. Правовая аксиома «никто не может искать по закону от чужого имени» (Nemo alieno nomine lege agere potest) делало представительство довольно затруднительным. Но потребность сторон в юридической помощи при ведении гражданских дел послужила причиной изменений и в гражданском процессе.

Представительство в Древнем Риме ставило перед собой две основные задачи: защиту прав лица, по каким-либо причинам не имеющего возможности защищать их лично, и оказание юридической помощи. В той или иной мере в любых формах представительства данные цели реализовывались совместно и с весьма небольшими различиями, в одних случаях преобладала первая задача, в других – вторая.

На практике представительство осуществлялось в двух случаях. Защита прав лица, по каким-либо причинам не имеющего возможности защищать себя лично, осуществлялась в строго оговоренных ситуациях. Например, раб, который был убежден, что его лишили свободы незаконно, не мог сам оспаривать это в суде (рабы не являлись субъектами права). В данном случае его интересы в суде защищал именно представитель.

Кроме того, активно осуществлялось представительство юридического лица. Последние являются правовой фикцией и потому нуждаются в физическом лице, которое будет их представлять. Данный вид юридической помощи существует и сегодня. Лица, лишенные дееспособности, малолетние, те же юридические лица для реализации своих прав нуждаются в представителе.

Представительство с целью оказания юридической помощи осуществлялось двумя категориями лиц: когниторами (cognitores) и прокураторами (procuratores). Когнитор был формальным представителем и назначался одной из сторон в присутствии другой. Когнитор утверждался претором, и его полномочия простирались на протяжении только одного процесса. Между когнитором и клиентом заключался договор.

Впоследствии функции оказания юридической помощи по гражданским делам стали переходить прокураторам. Прокуратор мог быть назначен без уведомления противной стороны, претора или судьи. Более того, в случае, если прокуратор предъявляет иск по поручению представляемого, истец не может обратиться в суд с тем же иском вторично. Полномочия прокуратора удостоверялись поручением, доверенностью или ратигабицией. Ратигабиция означала дополнительное одобрение определенных действий прокуратора.

Третья форма оказания юридической помощи в Древнем Риме – respondere. Она выражалась в высказывании мнения юрисконсульта по запросу частных лиц. Авторитет некоторых знатоков права имел такой вес и такое признание в обществе, что их консультации стали носить обязательный характер для правоприменителей, в частности для суда.

О праве на юридическую помощь в период существования феодальных государств в литературных источниках имеются довольно скудные сведения. Так, юридическая помощь в XI–XII вв. во Франции характеризовалась тем, что было распространено участие представителей (procureurs) в гражданских делах. В уголовном процессе обвиняемый был практически лишен юридической помощи. Сохранились сведения, что стороны могли пользоваться советами так называемых avant-parlirs или советами судьи. В XIII в. во Французском королевстве впервые возникает такое должностное лицо, как прокурор. Первоначально одной из основных функций прокурора было оказание юридической помощи истцу и ответчику по гражданским делам. Прокурора назначали в основном немощному тяжущемуся.

Первые упоминания об осуществлении юридической помощи в России можно проследить в середине XV в. на примере института поверенных. Согласно Псковской Судной Грамоте, поверенные осуществляли помощь отдельным слоям населения, если ими являлись: женщина, несовершеннолетний, монах, монахиня или человек, который «стар велми или глух»[3]. Такими «пособниками» могли быть родственники и иные частные лица.

Отсутствие внутрикорпоративного контроля за деятельностью пособников, привело к росту негативных тенденций в древнерусской адвокатуре: подача ложных исков, челобитных, необоснованное затягивание судебных процессов. В свою очередь, власти начали борьбу с «некорректными» методами поверенных.

Дополнительный приговор Ивана IV от 12 марта 1582 г. Установил: что кто будет в суде «говорить не по делу, и … его бив кнутьем, от суда отсылати и впредь к суду не пущати». Если поверенный «в суде стоя того продаст, за кого стоял … ино находящихся на службе у государя». Говорить о данных лицах как о юристах-профессионалах, разумеется, не приходится.

Однако некоторые факты свидетельствуют о наличии среди «пособников» определенных знатоков права, занимающихся представительством на полупрофессиональной основе. Так, среди поверенных наиболее часто встречались «холопи боярские». Они не только «ходят в доводах за своих государей», но и «наймутся в судех у иных». Точно так же «дети боярские, бегая от службы, ходят в суды за других». Можно с уверенностью говорить, что эти лица неплохо разбирались в правовых вопросах и действительно занимались оказанием юридической помощи.

Вообще, ученые-историки довольно скептически относятся к тому, как осуществлялась юридическая помощь на данном этапе ее развития в России. В литературе можно встретить такие высказывания: «Вот начало русской юриспруденции — начало весьма неблистательное: холопи защищают в суде права своих господ».

 2. Адвокатура в период возникновения буржуазных отношений

 Юридическая помощь в буржуазной Франции XIX в. оказывалась двумя группами профессиональных лиц: адвокатами и поверенными. Адвокаты являлись юридическими советниками своих клиентов и их правозаступниками. Функции адвокатов заключались в составлении наиболее важных судебных документов и произнесении защитительных речей в суде. Причем в гражданском процессе адвокат мог заменить недостающего судью.

Функции поверенных заключались в представительстве своего клиента путем сбора и подготовки фактического материала, поиске свидетелей и документов, подаче и получении судебных бумаг. Согласно Закону от 8 декабря 1897 г., защитник мог быть допущен к участию на предварительном следствии уже после первого допроса обвиняемого.

В Русском государстве в первой половине XIX в. отмечено более уверенное становление института юридической помощи в уголовном процессе. Так, на стадии предварительного следствия юридическую помощь привлекаемому лицу оказывали прокурор и стряпчий, которые «суть взыскатели наказания по преступлениям и вместе с тем защитники невиновности», т.е. в одном лице совмещался и обвинитель, и защитник подследственного. С этой целью прокурорам и стряпчим предоставлялось право истребования дел, предложение заключения по нему в суд. Большинство авторов полагают, что нельзя говорить о наличии в России полноценного института защиты в этот период[4]. Действительно, поверенным могло стать практически любое лицо, а ходатаями в основном были вообще темные дельцы-стряпчие, в которых ценилось именно умение находить «ходы-выходы» для выигрывания дел. В подобных условиях правовые познания были не так уж важны.

Сложившееся положение с оказанием юридической помощи, которое удовлетворяло запросы общества в Средние века, оказалось неудовлетворительным при последующем его развитии. Свое же второе дыхание институт права на юридическую помощь получает в период установления в некоторых государствах конституционного строя. К этому времени изменяются и понимание, и содержание права на юридическую помощь. На стадии доконституционного развития последнее понималось исключительно как право лица на помощь знатока права в суде по уголовным или гражданским делам. На конституционной стадии количество элементов права увеличивается, а само право на получение юридической помощи находит свое закрепление в большинстве конституций.

Одним из первых государств, перешедших в новую формацию — буржуазного государства, и где впервые были выявлены признаки конституционного строя, — Англия XVII в. Если по гражданским делам юридическая помощь оказывалась довольно активно, то по отношению к праву обвиняемого на защиту ситуация была совсем плачевной. Статутом Вильгельма III 1696 г. обвиняемым во время рассмотрения дел «о высокой измене» было предоставлено право приглашать защитника. Затем защитника стали допускать и в дела о фелониях. Дольше всего продержалось правило, запрещающее защитнику обвиняемого обращаться к суду с защитительной речью. Но уже в 1836 г. законом Вильгельма IV были устранены все ограничения по оказанию юридической помощи в уголовных делах.

Потребность в юридических услугах способствовала появлению в Англии профессии правозаступника. Правозаступничество получило развитие в судах, разбиравших гражданско-правовые тяжбы. Постепенно в связи с допуском защитников в уголовный процесс, юридические услуги начали оказываться и по уголовным делам. Правозаступники разделились на две группы — барристеров и солиситоров.

Барристеры — юридические советники приглашающей стороны — могли действовать на стороне как государства, так и частных лиц. Их функции заключались в выступлении в высших судах, допросе свидетелей, произнесении речей. Барристер непременно должен был принадлежать к одной из четырех мощных судебных корпораций Иннов. Последние занимались приемом новых членов, организацией их обучения и практического стажа, осуществлением дисциплинарного надзора за их деятельностью. Именно из среды барристеров пополнялись штаты судей. Барристеры не имели права лично договариваться с клиентами о ведении дела и размере гонорара. К участию в деле барристер приглашается только солиситором.

Солиситор ведет деловые переговоры с клиентом, согласовывая с ним вопрос о гонораре, подыскивает и собирает необходимые для ведения дела доказательства. Его судебная деятельность по уголовным делам ограничивалась выступлениями в судах малой сессии, а по гражданским - в судах графства. Кстати, широким слоям населения именно они и оказывали основной объем юридической помощи. Высшим органом управления солиситоров являлась ассоциация «Юридическое общество».

Но если в Англии отсутствовала и по сей день отсутствует писаная конституция, то уже первые закрепленные в едином документе конституции содержали в себе личные права и свободы. Эти конституции непосредственно предоставляли конституционную защиту частной жизни граждан, свободы человека от непомерного и неправомерного вмешательства государства во все сферы его частной жизни. Данная сфера общественных отношений получила ставший позже интернациональным термин «прайвеси» — право быть оставленным в покое. В категорию данных прав попал и один из элементов права на юридическую помощь — право на защиту при привлечении к уголовной ответственности.

25 сентября 1789 г. первый Конгресс нового федерального правительства США предложил первые десять поправок к Конституции США. Шестая поправка, в частности, устанавливает право обвиняемого требовать принудительного вызова своих свидетелей и пользоваться помощью адвоката для защиты. Право на юридическую помощь является настолько важным, что свое закрепление оно нашло уже в первой конституции. Но так как юридическая помощь особенно важна на стадии задержания лица и привлечения его к уголовной ответственности, первые конституции и закрепляли именно этот вид юридической помощи.

Юридическая помощь в Соединенных Штатах Америки в XVIII-XIX вв. осуществлялась адвокатами. Адвокаты делились на отдельные группы в зависимости от своей специализации. Так, одни занимались только приемом дел и подготовительной работой, другие — выполняли обязанности юрисконсультов, третьи – выступлениями в суде.

Право на юридическую помощь в Германии в XIX в. реализовывается также посредством деятельности адвокатов. Любопытно, что прусский король Фридрих II в 1780 г. попытался «выдать портфели» чиновникам, профессионально занимающимся оказанием юридической помощи, в том числе и в качестве защитников по уголовным делам. Это были ассистенты суда, получающие определенное жалованье, для которых плату за защиту следовало собирать в общую кассу. Об этих лицах в пояснительной записке говорится: «Они никаким образом не наемники и не простые управляющие делами, но пособники и помощники судьи; существо их обязанности состоит в том, чтобы содействовать суду в его стремлениях к отысканию истины, соединиться с ним для этой цели и честно и открыто указывать суду на все, что они при этом обнаружат, без малейших изъятий, и не считаясь с тем, какой стороне их сообщения могут принести пользу или вред».

Увы, данный эксперимент организации юридической помощи не удался. Начала появляться так называемая подпольная адвокатура. Со времен Фридриха II соблазн создания государственной адвокатуры в последствии возникал у многих правителей, но каждый раз эти попытки заканчивались ничем. Адвокатура, оказавшись в рамках государственной службы, сразу теряла возможность реализовывать возложенные на нее функции.

Нормативным актом, регулирующим предоставление юридической помощи в Германии, было Положение от 1 июля 1878 г. Здесь не производилось разделения лиц, оказывающих юридическую помощь по виду оказываемых ими юридических услуг. Если в Англии и Франции адвокаты делились на правозаступников и поверенных, то в Германии адвокат сам подготавливал дело, сам выступал в судебном заседании, сам участвовал в исполнении судебных решений.

Началом оказания профессиональной юридической помощи в России можно считать создание присяжной адвокатуры по Судебному уставу 1864 г. Государственная власть наконец-то пришла к выводу, что без присяжных поверенных «решительно невозможно будет введение состязания в гражданском и судебных прениях в уголовном судопроизводстве с целью раскрытия истины и предоставления полной защиты тяжущимся и обвиняемым перед судом».

Тем не менее, вопрос об оказании юридической помощи лицу в стадии расследования не был решен положительно. Устав уголовного судопроизводства участие защитника в досудебном производстве не предусматривал. Хотя на государственном уровне неоднократно предпринимались попытки добиться допуска защитника к участию в уголовном деле еще на стадии расследования, с правом присутствия на всех без исключения следственных действиях, обращая внимание судебного следователя на все обстоятельства дела, «могущие служить к оправданию обвиняемого». Данное предложение в 1864 г. было отклонено Государственным советом ввиду того, что «при предварительном следствии нет особого обвинителя, весьма трудно поставить защитника в надлежащие границы»[5]. В дальнейшем предпринимались попытки обеспечить юридической помощью лицо, находящееся на стадии следствия, но были безуспешны. Кроме того, в Государственной Думе в 1908 г. потерпел поражение проект о допуске защитника на предварительное следствие.

При рассмотрении вопроса о лицах, оказывающих юридическую помощь, Россия пошла по немецко-австрийскому пути, согласно которому защитник (адвокат) совмещал две функции — правозаступничество и судебное представительство. Но необходимо отметить, что данное разделение не нашло безоговорочной поддержки в научных кругах. Так, проф. Е. Васьковский отстаивал необходимость разделения указанных функций адвокатуры: «адвокат из ученого эксперта и судебного оратора, каким он был в качестве чистого правозаступника, становится практическим дельцом, имеющим тем больше успеха в публике, чем больше сметливости, юркости и даже неразборчивости в средствах он проявляет при устройстве материальных интересов своих клиентов».

Организационное же построение адвокатуры было перенято из французской системы. Лицо, оказывающее юридическую помощь, должно было удовлетворять следующим требованиям: высшее юридическое образование, пятилетний стаж службы в судебном ведомстве или такой же стаж практической работы в качестве помощника присяжного поверенного. Кроме того, возможно, было отклонение кандидатур по «формальным основаниям». Под ними понимались случаи, когда образ жизни и занятия кандидата представлялись несовместимыми со званием адвоката.

Первые 10-15 лет своего существования адвокатура как сообщество лиц, профессионально оказывающих юридическую помощь, демонстрировала свои лучшие черты. Юридическая помощь рассматривалась тогда как общественное служение. Но уже в 80-х гг. широкое распространение получает взгляд на правозащитника, «как на производителя труда, составляющего известную ценность, оплачиваемую эквивалентом, в зависимости от тяжести работы и способности работника. Для защиты нет чистых и грязных, правовых и неправовых дел, а есть лишь даваемый обвинением повод противопоставить доводам прокурора всю силу и тонкость своей диалектики, служа ближайшим интересам клиента и не заглядывая за далекий горизонт общественного блага».

В связи с дальнейшим развитием экономических отношений в России, основная потребность в юридической помощи образовалась в предпринимательских кругах. Все большей необходимостью стали пользоваться юрисконсульты и поверенные, оказывающие юридическую помощь предпринимательским структурам России.

 3. Адвокатура в Советской России

 Развитие юридической помощи в России после 1917 г. связано с изданием Декрета № 1 «О суде» от 22 ноября 1917 г.[6], где защитник был допущен к участию в предварительном следствии по всем уголовным делам. Профессиональная адвокатура была, по сути, ликвидирована. Так, интересы личности в суде мог представлять любой обладающий гражданскими правами неопороченный гражданин. Тем самым к адвокатской деятельности были допущены лица, не обладающие юридическими знаниями.

Декретом № 2 от 7 марта 1918 г. при Советах рабочих, солдатских и казачьих депутатов были образованы коллегии правозаступников, члены которых избирались и отзывались Советами, на местах им устанавливались ежемесячные оклады заработной платы[7]. Хотя некоторые элементы присяжной адвокатуры в некоторых регионах были сохранены. Так, в Москве была создана система вознаграждений. Клиенты оплачивали услуги через центральную кассу коллегии по установленным расценкам, и эти деньги распределялись среди членов коллегии в зависимости от количества проведенных дел и их сложности[8].

Дальнейшее свое развитие в РСФСР юридическая помощь получила в Положении о народном суде от 30 ноября 1918 г., которое предусматривало создание коллегий защитников, обвинителей и представителей сторон в гражданском процессе. Защитники рассматривались как должностные лица с установлением определенного размера заработной платы. Клиенты должны были платить за услуги, но вносить плату надо было на счет Комиссариата юстиции, из бюджета которого предполагалось выплачивать зарплату.

Закон ставил перед защитником задачу содействия суду в наиболее полном освещении обстоятельств дела[9]. Этот нормативный акт запрещал гражданам обращаться за юридической помощью к адвокату лично. Необходимые прошения и по уголовным, и по гражданским делам должны были направляться руководству коллегии или в суд, и тогда эти инстанции назначали адвоката. Более того, адвокатам разрешалось выступать по гражданским искам только в том случае, если руководство коллегии признавало иск правомерным.

Было отмечено значительное сокращение численности адвокатов. Взяв на себя финансирование коллегий, государство стало заинтересованным в их оптимальной численности. В Москве для городской коллегии был установлен предел в 200 человек, в то время как в начале 1919 г. в нее входило в четыре раза больше членов. За 15 месяцев, прошедших после Октябрьской революции до марта 1919 г., число адвокатов в Москве сократилось с 3000 до 100 человек.

Полнота защиты обвиняемых по уголовным делам снижалась в связи с появлением чрезвычайных трибуналов. Как правило, когда расследование производилось Чрезвычайной комиссией (ЧК), приговор к смертной казни приводился в исполнение часто вообще без судебного разбирательства и, естественно, без адвоката. Когда же закон допускал по разрешению судьи участие защитника в деле, расследование по которому проводилось ЧК, на практике присутствие защитника было еще менее вероятным, чем в обычных народных судах. В действительности дела в революционных трибуналах в этот период рассматривались без участия, как прокурора, так и адвоката. На четвертом съезде работников революционных трибуналов постановили, что полная процессуальная форма с участием сторон будет соблюдаться только в исключительных случаях[10].

Сжатость и быстрота судебных процессов во время гражданской войны продемонстрировали возможность обойтись как без обвинителей, так и без защитников. Поведение адвоката в суде в глазах многих судей не служило интересам государства[11].

Летом 1920 г. коллегии обвинителей и защитников были распущены. Им на смену пришли отделы юстиции, создаваемые в структуре местных органов власти. Их задачей являлось оказание юридической помощи населению. В большинстве дел, рассмотренных в этот период, в качестве защитников выступали консультанты. Во всей стране таких работников насчитывалось около 650. Очевидно, что при такой численности адвокатов граждане фактически были лишены права на получение квалифицированной юридической помощи.

За время Гражданской войны в общественном правосознании укрепился подход, заключавшийся в том, что прямое политическое вмешательство в судебные решения считалось законным. Процессы, происходившие в этот период с адвокатской корпорацией, отражали стремление государства заменить дореволюционную адвокатуру организацией адвокатов с минимальным составом и минимумом функций.

Так же, как в свое время в Германии, в РСФСР опыт государственной адвокатуры не удался. На IV Всероссийском съезде деятелей юстиции в январе 1922 г. было отмечено: «Адвокатура должна иметь право известной самостоятельности, автономии. Иначе организация была бы нежизнеспособной, не сумела бы привлечь лучшие силы»[12]. Введение новой экономической политики резко увеличило спрос на квалифицированную юридическую помощь. Сложившаяся система работников местных отделов юстиции, которые оказывали юридическую помощь, не могла удовлетворить такой спрос. В городах стала распространяться подпольная адвокатская практика.

Летом 1922 г. было принято новое Положение о коллегии защитников. По положению коллегии защитников создавались в каждой губернии при губернских судах. Коллегиям была предоставлена значительная автономия. Как и до революции, делами губернских коллегий должен был руководить президиум, избираемый на определенный срок общим собранием. Президиум наделялся такими полномочиями, как принимать и исключать членов коллегии, рассматривать дисциплинарную практику, организовывать юридические консультации для обслуживания населения. По положению адвокат имел право принимать клиентов на дому.

Система оплаты также во многом напоминала дореволюционную. Как правило, размер оплаты определялся взаимным соглашением между клиентом и членом коллегии защитников. С лиц, признанных судом неимущими или малоимущими, плата не взималась. Кроме того, с рабочих государственных или частных предприятий, а также служащих государственных учреждений плата взималась в соответствии с установленной таксой.

С целью контроля за деятельностью адвоката со стороны президиума на них положение возлагало обязанность представлять подробные отчеты о проведенных делах. Информация по всем аспектам дела, от юридических документов до расчетов между адвокатом и клиентом, подлежала регистрации в книгах для записи дел и представлялась в президиум коллегии.

Надзор за деятельностью коллегий возлагался на суды, исполкомы и прокуратуры на губернском уровне. Так, исполкомам было предоставлено право в течение одного месяца со дня вынесения президиумом решения о приеме кандидата в члены коллегии наложить вето на это решение и объявить его недействительным.

Государство возложило на коллегии исполнение следующих публичных обязанностей: участие в делах по назначению суда и дежурство в юридических консультациях. По назначению адвокаты, как правило, вели уголовные дела, которые распределялись между членами коллегий по очереди.

Государство проводило дискриминационную политику в отношении адвокатуры. Так, адвокатам как членам свободной профессии не предоставлялась бесплатная медицинская помощь, они были исключены из системы социального страхования, их дети не получали бесплатного образования, с них взимались высокие налоги, плата за квартиру и телефон была выше средней[13].

Согласно Уголовно-процессуальным кодексам РСФСР 1922 и 1923 гг., к участию в производстве расследования защитник не допускался. Впрочем, этот вопрос неоднократно становился предметом дискуссий. В ходе последних, если и признавалась целесообразность участия защитника в расследовании, то в минимальном объеме. Отдельные авторы возражали против допуска защитника с момента предъявления обвинения: «такое раннее допущение к участию в следственных действиях будет мешать следователю производить допросы свидетелей, очные ставки. При наличии же в деле нескольких обвиняемых и, значит, нескольких защитников нормальное ведение следствия станет просто невозможным».

Первый Основной Закон (Конституция) Союза Советских Социалистических Республик от 31 января 1924 г. не закреплял право на юридическую помощь. Следует заметить, что в данной Конституции, кроме избирательного, иные права вообще не прослеживаются.

В начале 1928 г. новую экономическую политику сменила политика индустриализации и коллективизации страны, проведение которой осуществлялось преимущественно административными методами. Считалось, что государство и право со временем прекратят свое существование, следствием чего явилось, в частности, сворачивание юридического обучения, а также упрощение производства по уголовным делам, что позволило судьям выносить решения по большинству дел без привлечения обвинителя или защитника. Государство считало, что в том виде, в каком адвокатура существовала при НЭПе, она больше существовать не может. Однако мнения о степени и характере необходимых преобразований адвокатуры были различны. Так, видный деятель коммунистической партии А. Сольц считал, что адвокаты и состязательный процесс являются пережитками старого режима и потому им нет места в социалистическом обществе. В обоснование этого подхода он указывал, что в связи с победой социалистического строя в России уничтожены коренные противоречия между личностью и государством и поэтому отпала логическая целесообразность состязательного процесса[14]. С другой точки зрения, состязательность процесса является «культурным достижением», которым нельзя пренебрегать, и, соответственно, адвокат должен остаться участником судопроизводства, однако его роль должна быть сведена до минимума. Именно эта точка зрения стала доминирующей.

Начиная с 1931 г., точка зрения об отмирании государства и права была признана ошибочной, и на первый план была поставлена задача укрепления социалистической законности. Правовые нормы должны были заменить революционное правосознание и стать основой для принятия судебных решений. Формальные процессуальные права граждан были расширены. В свою очередь, это привело к возрождению адвокатуры.

Задача реформирования адвокатуры была направлена на то, чтобы превратить адвоката в работника, который бы: «а) по-советски интерпретировал наши законы, ни на минуту не забывая о границах революционной законности; б) по-советски разбирался в существе юридических вопросов; в) целью своей ставил не обслуживание клиента, а укрепление советского общества»[15].

Возможности адвоката в суде по защите своего клиента были достаточно ограничены. Адвокат вынужден был ограничиваться лишь теми доводами, которые могли бы смягчить вину обвиняемого. По такой модели защиты адвокат был обязан публично признавать вину своего клиента, если это «было установлено обстоятельствами дела».

На конституционном уровне, в СССР право на юридическую помощь нашло свое закрепление только в Конституции (Основном Законе) Союза Советских Социалистических Республик, принятой 5 декабря 1936 г. В статье 111 Конституции говорилось: «Разбирательство дел во всех судах СССР открытое, поскольку законом не предусмотрены исключения, с обеспечением обвиняемому права на защиту»[16].

В августе 1939 г. было принято новое Положение об адвокатуре в СССР. Это был первый такой закон после 1922 г. и модель для всех последующих законов об адвокатской корпорации. Фактически эта модель действовала до начала XXI в.

По этому положению президиум коллегии наделялся правом определять местонахождение и состав консультаций, а также назначать заведующих. Заведующие, отчитывающиеся непосредственно перед президиумом, а не перед членами консультаций, контролировали профессиональную деятельность адвокатов. Они также распределяли нагрузку среди адвокатов и устанавливали размер оплаты.

Со времен НЭПа адвокатам было позволено одновременно быть членом коллегии адвокатов и состоять юрисконсультом в государственных учреждениях и на предприятиях. По новому положению было запрещено совмещать такую работу с членством в адвокатуре.

По новому Положению об адвокатуре, заменившему республиканские законы об адвокатуре, надзорные полномочия за деятельностью адвокатских коллегий были переданы Народному комиссариату юстиции СССР, республиканским Наркоматам юстиции и региональным управлениям Наркомюста. Этим органам было предоставлено право издавать обязательные к исполнению коллегиями адвокатов директивы. Изданные директивы подробно регулировали такие вопросы деятельности корпорации, как выборы президиума коллегии, определяли мероприятия по поддержанию дисциплины в юридических консультациях, систему оплаты труда адвокатов и др. По Положению об адвокатуре 1939 г. коллегия действовала на основе самоуправления «по всем вопросам, относящимся к организации и функционированию коллегии адвокатов». Однако в условиях жесткой централизации государственной власти того времени принципиальные вопросы внутренней жизни корпорации решало государство, а не сама корпорация.

В начале 60-х гг. Положение об адвокатуре СССР было заменено республиканскими законами. В РСФСР соответствующий закон был принят 25 июля 1969 г.[17]

Право на юридическую помощь нашло свое закрепление и в Конституции (Основном Законе) Союза Советских Социалистических Республик, принятой 7 октября 1977 г., в ст. 158 которой говорилось: «Обвиняемому обеспечивается право на защиту»[18]. Специальным законом, регулирующим механизм оказания юридической помощи на профессиональной основе, являлся Закон от 30 ноября 1979 г. «Об адвокатуре в СССР»[19], а также закон РСФСР от 25 июля 1962 г. «Об утверждении «Положения об адвокатуре РСФСР»[20]. В 1980 г. было принято Положение об адвокатуре в РСФСР[21], которое действовало до 2003 г.

Согласно Уголовно-процессуальному кодексу 1960 г., защитник был допущен к участию в предварительном следствии с момента его окончания. Это касалось лишь уголовных дел по делам несовершеннолетних и лиц, которые в силу своих физических или психических недостатков не могли сами осуществлять свое право на защиту.

В период действия Положения 1980 г. примерно до 1993 г. адвокатура осуществляла свои полномочия довольно успешно, конечно же, в рамках существующего тогда политического режима.

Работа адвоката в то время была достаточно престижной юридической профессией. Средняя заработная плата примерно соответствовала окладу председателя областного суда или соответственно двум-трем окладам советского инженера. При этом адвокаты имели свободный распорядок дня и иногда получали дополнительные материальные благодарности от своих клиентов. Изначально свободная профессия адвоката была довольно интересно приспособлена к административным методам тогдашнего руководства. Адвокаты, работая с клиентами, вносили гонорары в юридическую консультацию, а затем после выплаты соответствующих платежей они получали вознаграждение из кассы. При оказании бесплатной юридической помощи адвокаты получали установленный законом гонорар не от государства, а от своей коллегии. Государство очень тщательно отслеживало вопросы назначения на управленческие должности корпорации адвокатов. Хотя Председателя президиума и его заместителя формально избирало общее собрание, проходила только «нужная» государству кандидатура. Например, большинство председателей Президиумов коллегий бывшего СССР до занятия этой должности вообще не занимались адвокатской деятельностью.



[1]     Данная тенденция наблюдается и в современном российском обществе. Работа правозащитников, оказывающих юридическую помощь безвозмездно, оценивается обществом более чем положительно. К адвокатам, оказывающим те же юридические услуги за вознаграждение, отношение общественности, мягко говоря, неоднозначное.

[2]     В наше время эти функции, как правило, выполняют родственники обвиняемого: адвокаты нередко вызывают их в качестве свидетелей для того, чтобы они сообщили о «положительных сторонах» личности подсудимого.

[3]     Псковская Судная Грамота. Ст. 58.

[4]     Развитие русского права в первой половине XIX в. М., 1994. С. 246.

[5]     Фойницкий И. Я. Курс уголовного судопроизводства. СПб, 1886. С. 73.

[6]     СУ РСФСР. 1918. № 4. Ст. 50.

[7]     СУ РСФСР. 1918. № 26. Ст. 420.

[8]     Доска Ю. Российская адвокатура и Советское государство. Происхождение и развитие советской адвокатуры 1917–1939. – М., 1993.– С. 49.

[9]     СУ РСФСР. 1918. № 85. Ст. 889.

[10]    Равлин Е. Советская адвокатура. М., 1926. С. 24–25.

[11]    Курицын В. Переход к НЭП и революционная законность. М., 1972. С. 118.

[12]    Еженедельник советской юстиции. 1922. № 6. С. 10.

[13]    Тарнопольский А. Члены коллегии защитников и их правовое положение // Рабочий суд. 1925. № 3. С. 9–11.

[14]    Реформа советского уголовного процесса // Революция права. 1928. № 2. С. 72–74.

[15]    Ундревич В. Советский суд и защита // Революция права. 928. № 5. С. 271.

[16]    Ундревич В. Советский суд и защита // Революция права. 1928. № 5. С. 234.

[17]    Ведомости Верховного Совета РСФСР. – 1962. – № 29. – Ст. 450.

[18]    Там же. С. 434.

[19]    Ведомости Верховного Совета СССР. 1979. № 49. Ст. 846.

[20]    Ведомости Верховного Совета РСФСР. - 1962. - № 29. - Ст. 450.

[21]    Ведомости Верховного Совета РСФСР. – 1980. – № 48.