Источники римского права. Понятие формы (источника) позитивного римского права. Состав источников римского права: обычаи, законы, плебисциты, мнения сената, эдикты магистратов, доктринальные источники римского права, законные иски, судебные прецеденты, конституции императоров.
Исторические системы римского права: право цивильное (квиритское) и право преторское, взаимное влияние права цивильного и права преторского, процесс постепенного сближения этих систем.
Источники цивильного права. Обычное право и закон. Понятие и виды законов в Древнем Риме. Порядок принятия законов в Древнем Риме. Законы XII таблиц как основной источник цивильного права.
Преторское право: римские магистраты и значение их эдиктов для формирования и развития римского права; классификация эдиктов; кодификация эдиктов.
Деятельность римских юристов (юриспруденция): формы деятельно¬сти римских юристов; значение римской юриспруденции для формирова¬ния и развития римского права; виды произведений римских юристов. Виднейшие римские юристы; сабинианская и прокулианская правовые школы. Упадок римской юриспруденции; закон о цитировании.
Кодификации Юстиниана: причины, процесс и значение кодифика¬ций Юстиниана; их система и содержание. Институции Юстиниана. Дигесты Юстиниана. Кодекс Юстиниана. Новеллы.
1. Исторические системы римского права.
2. Обычное право.
3. Законы.
4. Цивильное право.
5. Магистратское право.
6. Деятельность юристов.
7. Кодификации.
Общая концепция римской правовой культуры предусматривала, что требования права определяются, во-первых, собственными для данного народа установлениями, или правом гражданским в широком смысле, во-вторых — согласованностью с естественным разумом общежития, единообщим для всех народов, или правом общенародным (jus gentium). Если первое считается главным источником политических и семейных установлений, то вторым «введены почти все договоры», оно служит основой для организации коммерции, оборота и т.д. Собственное данного народа право может состоять из писаного права и из неписаного; к последнему преимущественно относится обычай. Естественное право считается неизменным, ибо оно установлено Божественным провидением, выражает непреходящую общность условий общежития. В отличие от него право гражданское, или установленное народом, может изменяться «или безмолвным согласием народа, или другим позднейшим законом». Это писаное и изменяемое право и может считаться источником норм права в собственном смысле. Внутреннее подразделение, принятое в римской юриспруденции, отражало далее уже различия по форме образования этих норм: законы и постановления римского народа, определения Сената, указы должностных лиц, постановления государя, ответы или консультации правоведов.
Обычное право представляет объективно исходный исторически источник любого правового регламентирования в самостоятельно развивающемся обществе, если не становиться на позицию признания боговдохновенности государственных и политических установлений. Для обычного права не характерна выраженность его требований в скрупулезно точных постановлениях. Поэтому нормы, вытекающие из обычного права — особые по содержанию и по характеру; главным образом это принципиальные предписания границ или типа дозволенного правового поведения. Закономерно вставал вопрос о критериях допустимости и применимости такой регуляции при помощи обычного права, и римская юридическая традиция выработала определенные указания по этому поводу.
Обычаи (mores) могут играть двоякую роль: во-первых, они за¬меняют указания других более определенных источников права, прежде всего законов; во-вторых, обычаи свидетельствуют о способе примене¬ния законов и других источников права в юридической практике — и это второе значение обычаев не исчезает даже при полном переходе к чисто государственному нормированию права.
Обычаи признавались источником права в том случае если от¬сутствуют конкретные требования, выраженные в других формах: «В тех делах, в которых мы не пользуемся писаными законами, нужно соблю¬дать то, что указано нравами и обычаями». В этой ситуации требование обычая безусловно обязательно и равнозначно другому определенному указанию на содержание правового требования: «Укоренившийся обычай заслуженно применяется как закон и это есть право, о котором говорится что оно установлено нравами». Однако не всякий обычай мог признаваться имеющим правовую силу Обычай не должен был противоречить закону подразумевая, что он его дополняет и своего рода «оживляет»; безусловным считалось, что обычай не в силах отменять указание закона. Для своего признания в качестве правового требования, т.е. дающего основание для защиты судом, обычай должен отвечать некоторым дополнительным критериям:
1) он должен выражать продолжительную правовую практику, во всяком случае в пределах жизни более одного поколения;
2) он должен выражать однообразную практику — причем безразлично действия или бездействия;
3) он должен воплощать неотложную и разумную потребность в правовом именно регулировании ситуации, те далеко не все обыкновения даже коммерческого оборота могут составить правовое требование обычая (например, не создают такового обыкновение «давать на чай», разные принятые формы отчетности, обычаи делать подарки и т.п.). Наконец, специфику правового применения обычая составляло то, что ссылающийся на обычай должен сам доказывать факт его наличия, обычай не презюмировался в суде, а доказывался.
Важную особенность римского правового обычая составила особенно в классическом праве, неразрывность понимания обычая с нравами (что выражалось даже в терминологии). Предписания обычая — это «молчаливое согласие народа, подтвержденное древними нравами». В силу этого обычаи носил черты религиозного правила, опирающегося на авторитет жреческого толкования; в языческую пору глашатаем обычая нередко ста¬новилось обращение к оракулу, что само по себе подчиняло вытекающие из него правовые требования религиозной традиции. В христианскую эпо¬ху аналогичный характер стали носить ссылки на Священное писание и евангелический канон.
Главным воплощением писаного права римская правовая культура считала законы — leges. Для признания правового предписания в качестве закона необходимо было, чтобы он исходил от имеющего соответствующие полномочия органа, т.е. так или иначе воплощал весь римский народ, и чтобы он был надлежащим образом обнародован: тайный правовой акт не мог иметь верховной юридической силы.
Сохранились полулегендарные сведения о законах, издававшихся от имени римского народа первыми царями — Нумой Помпилием, Сервием Туллием и др. Однако самым принципиальным моментом в становлении римского законодательства стало издание в середине V в. до н.э. (в итоге длительного социально политического и религиозного кризиса римской общины, сопровождавшегося борьбой плебейских масс с жреческой и патрицианской аристократией) Законов XII Таблиц — свода, по словам римского историка Тита Ливия, даже спустя несколько веков признаваемого за «источник всего публичного и частного права».
Отсутствие подробного писаного права приводило к тому, что источником знания права были жрецы-понтифики, должности которых занимались традиционно патрицианством. В 462 г. до н.э. плебейский трибун Терентилий Арса в целях защиты социальных интересов непривилегированной части римской общины внес предложение о назначении комиссии для опубликования законов. После нескольких лет проволочек и, по-видимому, саботажа жреческой верхушки было решено прибегнуть в деле законодательства к чрезвычайным мерам: прекращалась деятельность всех должностных лиц и органов власти, были избраны десять специально уполномоченных лиц для обнародования законов. Сохранилось также предание, что комиссия (или децемвиры) совершила поездку в Грецию для общего знакомства с тамошними законами. В 451/450 г. до н.э. были опубликованы первые десять таблиц — записей права и юридических обычаев. После нового возмущения, вызванного обвинениями децемвиров в утайке ряда правоположений, в 450/449 гг. были опубликованы еще две таблицы законов, главным образом касавшихся разграничения прав граждан внутри римской общины. Законы были выставлены для обсуждения народом (по обычаю — на деревянных выбеленных досках), утверждены народным собранием и приняты в качестве главнейшего свода права. Несколько позднее законы были запечатлены в виде своеобразного памятника — двух (трех) медных многогранных колонн, выставленных на римском форуме, но погибших, по-видимому, около века спустя во время галльского вторжения.
Подлинный и полный текст Законов XII Таблиц неизвестен, в традиции римского права существует несколько более или менее убедительных попыток их реконструкции и систематизации на основании цитат из других римских юридических источников классической эпохи. Значение подлинных признано за примерно 140 правоположениями, систематизируемыми по разделам: О вызове в суд (Табл. I), О вершении исков (Табл. II), О долговом рабстве (Табл. III), О порядке манципации при сделках (Табл. IV), О завещании и семейных делах (Табл. V), О пользовании земельным участком (Табл. VI), О воровстве (Табл. VII), О личном оскорблении-обиде (Табл. VIII), Об уголовных наказаниях (Табл. IX), О порядке похорон и церемоний (Табл. X), О публичных делах в городе (Табл. XI), О неиспрашивании привилегий (Табл. XII). Многие правоположения древних законов были малопонятны уже в век Цицерона, но во всяком случае они охватили все важнейшие сферы юридической практики. По словам того же Цицерона, «для всякого, кто ищет основ и источников права, одна небольшая книжица законов Двенадцати таблиц весом своего авторитета и объемом пользы воистину превосходит все библиотеки философов».
Законы XII Таблиц положили основание развитию того, что стало обобщенно называться римским общегражданским правом и складывалось из двух основных форм — понтификального истолкования и последующего законодательства — jus civile.
С изданием Законов XII Таблиц значимость прежде всесильной понтификальной юстиции упала, заключительный удар по ней был нанесен в 304 г. до н.э. опубликованием календаря судебных дней и форм судебных исков Гнеем Флавием. После этого жреческая аристократия сохранила только полномочия толкования писаного права, в рамках норм законов и только в целях наилучшего следования им в судебных делах. Из этой функции понтификов, основанной уже не на религиозном авторитете, а на традиционном лучшем знании права, стала формироваться консультационная юриспруденция и собственно литература права, служащая дополнением и комментарием к нормативному уровню права.
Законодательство не осталось только в рамках изданных XII Таблиц. Обновление и развитие принципов, которые почитались как бы священными и не подлежащими ни видоизменению, ни тем более отмене, стало осуществляться новыми законодательными актами. Со временем сложились два подвида римских законов: lex в собственном смысле как постановление народного собрания, т.е. всего римского народа, имеющее высшую юридическую силу, и plebiscitum — указ и распоряжение плебейской части римской общины — «впрочем плебейские постановления по изданию Гортензиева закона (в 258 г. до н.э.) стали иметь силу не меньше законов».
Законом считалось постановление, принятое при соблюдении соответствующей процедуры и соответствующего содержания: «Законы — это имеющие предписывающий характер общие постановления, предло-женные магистратом, принятые народным собранием и утвержденные Сенатом». Закон для придания ему должной значимости мог исходить только от законно избранного магистрата и только в пределах его компетенции. Римские законы и получали, как правило, наименование по его инициатору: закон Корнелия, закон Аквилия и т д. Иногда наименование было двойным по двум именам, например, консулов: закон Валерия — Горация и т.п. Закон должен был содержать обязательные элементы:
1) введение, или указатель обстоятельств издания,
2) rogatio, или текст, который мог подразделяться на главки и т.п.
3) sanctio, где постановлялись последствия нарушения закона и ответственность нарушителей.
Для его принятия закон должен был быть доведен до сведения граждан — выставлен магистратом заблаговременно на специальном месте форума. Приниматься закон мог только целиком, либо так же целиком отвергаться, частичные изменения в законе, не внесенные самим магистратом, римская практика не допускала.
В более позднее время, когда реальная деятельность народных собраний стала невозможной из-за количественного роста римских граждан, верховную санкцию на закон давал Сенат. Специальные определения Сената, равнозначные закону, назывались senatusconsultum; однако реально сфера сенатус-консульта все же несколько отличалась от полного закона-lex: известные по содержанию сенатус-консульты в основном касались правовых форм деятельности магистратов и применимости их полномочий к разным территориям и типам правоприменения.
Основная масса римских законов известна только по названиям и по общему содержанию в передаче другими юридическими источниками; полных текстов сохранилось крайне немного.
В традициях римского государственного политического строя не существовало чисто административных функций должностных лиц государства; большинство из них имели и судебные, и собственно правительственные полномочия. Из этого права магистратов сформировалась вариация римского гражданского права, основанная на этом своеобразном источнике нормообразования, — магистратское право, или jus honorarium. Выраженный в наличии этой формы права, наряду с законом, дуализм права составил одну из важнейших черт всей римской юридической культуры, особенно существенную для исторического приспособления формализовано-консервативных норм законов к обновляющимся условиям других времен.
Полномочия по изданию правоформирующих эдиктов имели только некоторые из римских должностных лиц— магистратов. Полномочия вытекали из:
a) jurisdictio — права лично отправлять правосудие в определенной сфере, и
б) imperium собственно специального уполномочия высшего магистрата, согласно которому ему предоставлялась власть как судебная, так и административно-принудительная в целях общего блага, в том числе и «поддерживать, дополнять и улучшать jus civile».
Только jurisdictio в чистом виде обладали т.н. курульные эдилы, в обязанность которых входило поддержание общественного порядка в узком смысле; вторым видом полномочий, помимо консулов, обладали начальники провинций (правители) и преторы. Соответственно важнейшими видами магистратских указов (edicta), формировавших магистратское, или должностное, право, стали: эдикты эдилов, провинциальные эдикты, преторские эдикты. (Первоначально распоряжения магистратов давались устно, откуда происходило и название edicta, затем они выставлялись на форуме написанными на досках.)
Эдикты эдилов касались преимущественно вопросов правового регулирования торговли, прав и обязанностей участников гражданских сделок, исковых требований, вытекавших из рыночного оборота. Провинциальные эдикты заключали в себе, как правило, предписания троякого рода: утверждение местных узаконений и правовых обычаев, нововведения собственно начальников провинций — главным образом в административной и финансовой сфере, заимствования из преторских эдиктов, пригодные для того или другого города или провинции по усмотрению начальника.
Важнейшими для формирования jus honorarium стали преторские эдикты. Право издания указов претором появляется одновременно с учреждением в 366 г. до н.э. самой преторской магистратуры. Поскольку в обязанности и полномочия городского претора входила «охрана мира и порядка» в городе, а тем самым и общий контроль за правоприменением, постольку в его функции вошли не только собственно личное отправление правосудия, но и дача рекомендательных указаний назначаемым судьям по вопросам применения права. При назначении на должность претор издавал указ, в котором декларировал те правоположения и принципы, которых будет держаться в течение года (срок преторских полномочий). Различались: новые и перенесенные эдикты: в первых указывались новшества правоприменения и юридической практики, провозглашаемые претором в осуществление принципов законов; во вторых претор только заявлял, что будет держаться воззрений и практики своего предшественника. В другом отношении эдикты подразделялись на:
1) постоянные, где указывались правоположения, обязательные для юридической практики на протяжении всего срока полномочий,
2) непредвиденные, касавшиеся казусных обстоятельств, либо правоприменения в отношении отдельных личностей. Законом Корнелия (67 г. до н.э.) преторам было строго предписано держаться деклараций постоянного эдикта.
Постоянный эдикт (edictum perpetuum) приобрел особое значение в истории магистратского права. Вследствие особой роли претора в судебном процессе, особенно по частноправовым делам, его содержание постепенно включило рекомендации по очень многим вопросам не только процессуального, но и собственно материального права. Их объем со временем превысил правоположения отправных законов, обновление становилось практически невозможным. В 131 г. н.э. римский правовед Савелий Юлиан по поручению императора кодифицировал все постановления предыдущих преторских эдиктов в единый и неподвижный Edictum perpetuum. Этот акт был утвержден Сенатом и санкционирован императором. Кодифицированный «непременный эдикт» обобщил постановления по:
а) подготовке процесса, подаче исков, вызову ответчика;
б) своду указаний по определению существа спора;
в) исполнению судебного решения;
г) особым формам преторской охраны.
Содержание «непременного эдикта» показывает в том числе, что вопросы уголовного права не входили в компетенцию претора и что особенности jus honorarium в наибольшей мере проявлялись в сфере частного права.
С общим расширением юридической практики и переходом дела правовых консультаций из рук, вернее уст, понтификов к светским знатокам права примерно в III в. до н.э. началось формирование юриспруденции как самостоятельного и важного источника права. В этом значении незаконодательной юриспруденции также состоит одна из важнейших особенностей всей римской правовой культуры.
Занятия юриспруденцией были в традиции римского общества одним из почетнейших и благородных видов деятельности. Настолько, что Цицерону в его время приходилось не раз обосновывать, что военные или политические заслуги занимают в кругу общественных ценностей никак не меньшее место. Одна из пословиц-максим римского юридического обихода гласила, что постыдно знатному и благородному человеку не знать права, в котором он обращается — turpe esse patrici et nobili et causas oranti jus, in quo versaretur, ignorare. Юристы-знатоки выполняли консультационные функции в судах, выступали помощниками сторон в процессе, занимались правовыми исследованиями для целей правоприменения и правового образования. Юридическое познание рассматривалось как нечто священное (от традиции понтификов), поэтому их труд был в правовом отношении бесплатным; однако помимо популярности и общественного уважения, они имели нравственное право претендовать на honorarium за их услуги, и считалось недостойным оставлять такие юридические услуги без вознаграждения.
В целом сформировалось несколько видов правотворческой деятельности юристов. Первая — cavere — сводилась к составлению рекомендательно-обязательных формул сделок, а также действий по реализации наследственных прав; в эпоху рецепции из этого вида сформируется нотариальная функция юридической практики. Вторая — respondere — ответы по запросам частных лиц, а также судей и должностных лиц; в собственном смысле консультации. Это был наиболее важный в правотворческом смысле вид деятельности, и не все юристы имели признанное jus respondendi, т.е. обязательно-рекомендательной консультации по истолкованию права. Третий вид — agere — заключался в составлении судебных формул, которые выражали существо иска, соответствовали требованиям права и с которыми истец публично выступал в суде. Четвертый — scribere — предполагал написание сочинений-писем по самостоятельно избранному правовому вопросу, распространенных затем в практических целях.
В 426 г. был издан специальный закон, отрегулировавший значение деятельности юристов для судебной практики: согласно закону, только высказывания пяти юристов — Эмилия Папиниана, Гая, Павла, Ульпиана и Модестина — признавались обязательными для судей. Причем в случае разногласий приоритет принадлежал Папиниану, в прочих ситуациях соответствие праву решалось по условному «большинству голосов».
Кроме этого, римские юристы составляли многочисленные юридические трактаты, монографии и учебные руководства. Наиболее авторитетными и известными стали т.н. «Фрагменты» Ульпиана, правоведа и администратора III в. н.э., «Сентенции» Юлия Павла (III в. н.э.), а также учебное руководство для начинающих, или своего рода очерк права с точки зрения бытовой повседневности, правоведа и судьи Гая (II в. н.э.) — «Институции», получившие особое распространение в римских провинциях простотой и обытовленностью изложения основ права. В римской юриспруденции сложились также две своеобразные научные тенденции — сабинианцы (по имени крупного правоведа I в. Сабина) и прокульянцы (по имени его современника Прокла). Разные воззрения на одни и те же правовые принципы и институты этих двух школ были настолько различными, что в юридической практике предписывалось до некоторого времени учитывать двойные толкования и сложности этих разных пониманий.
С оформлением в государственно-политической культуре единоличной верховной власти, впоследствии монархической, источником права стали и издаваемые государем, монархом, императором постановления (constitutiones). Отражая содержание переданной государю власти (см. II.4), эти постановления считались имеющими высшую правовую силу наравне с законами. Постановления имели несколько видов, существенных не только в формальном, но и в содержательном отношении.
Эдикт, или указ, (edictum) считался актом, изданным государем как высшим должностным лицом; в нем могли правоустанавливаться все нормы, отнесенные к компетенции вообще всех магистратов государства — т.е. как в сфере публичного, так и частного права. Поручение, или мандат, (mandatum) содержало инструкции должностным лицам, как правило, в отношении правоприменения; главным образом эти акты касались юрисдикции наместников и преторов, соответственно в них рассматривались самые разнообразные вопросы по преимуществу уголовного или частного права. Рескрипт (rescriptum) был ответом императора на правовые запросы частных или должностных лиц. В первом случае ответ представлял простую резолюцию на прошении, написанную самим государем. Во втором — ответ на запрос магистрата составлялся в виде особого письма и имел специальное наименование epistola. Аналогичный ответ на запрос общины, города или корпорации квалифицировался как «прагматическая санкция». Декрет (decretum) был судебным решением государя по конкретному делу, имевшим по правилам аналогии распространительное значение. Его содержание предопределялось судебными полномочиями монарха как высшего судьи государства.
По силе своего действия постановления государя подразделялись на всеобщие (c.generales) и индивидуальные (c.personales). Первые имели значение наравне с законами, в строгом смысле к ним относились только эдикты и мандаты. Но с прекращением власти государя (его кончиной и т.д.), подразумевалось, эти акты теряли юридическую силу. Вторые — рескрипты и декреты — как правило, адресовались конкретному лицу или ситуации; но действие их считалось постоянным для права.
Уже на относительно раннем этапе своего исторического развития юридическая техника и в целом культура римского права обнаружили потребность и стремление к обобщению и унификации источников права и вытекающих из них правовых норм. Это стремление в особенности усилилось в императорский период, когда унификация правоприменения в интересах единой правовой политики стала практической государственной необходимостью в собственных интересах власти. Развитие юридической науки в первые века н. э. вызвало к жизни первые частные систематизации правовых источников и аналогичного значения комплексные юридические труды. Так, в конце II — начале III вв. юристом Папирием Юстом был составлен систематический сборник постановлений императора Марка Аврелия в 20 книгах. Примерно в то же время другой известный юрист — Юлий Павел — свел воедино все к тому времени обнародованные декреты императоров. Тогда же была обнародована официальная кодификация преторского эдикта (см. выше). Дело кодификации правок видно, было взаимосвязано с правовой политикой императоров, и обобщение именно императорских постановлений рассматривалось как главное в этой работе. В начале IV в. был составлен Кодекс Григориана, в котором обобщались конституции императоров за 196—295 гг. Кодекс состоял из 14 книг, подразделявшихся на титулы, и включал, что было главным, подлинные и полные тексты прежних актов. Несколько позднее был составлен еще один аналогичный Кодекс Гермогениана, служивший как бы продолжением предыдущего, охватывая постановления за 291—365 гг. Но и тот, и другой были теми же частными кодификациями, правда, получившими официальное признание.
В V в. при императоре Феодосии был издан (по образцу предыдущих) уже официальный сборник императорских конституций — Кодекс Феодосия (438 г.) в 16 тематических книгах. В кодексе впервые был произведен отбор только действующего законодательства. Все впоследствии изданное императорами обобщалось в виде собраний т.н. новелл — Novellae leges. Но с падением Западной Римской империи в исторической жизни римского права образовалась своего рода пауза; дальнейшее движение, а вместе с тем и развитие кодификации пришлось уже на Византию.
Разработка Свода Юстиниана.
Время правления византийского императора Юстиниана (527—565 гг.) было несомненным и всесторонним расцветом восточно-римской цивилизации. В ходе централизаторских политических и правовых реформ, проводимых при активном личном участии императора, была реализована и всеобъемлющая кодификация права, причем на новых принципах, отражавших высокий уровень юриспруденции и юридической науки Византии в рамках римской правовой культуры.
В начале 528 г. была учреждена государственная комиссия из 10 специалистов — «людей науки, опыта, неутомимого и похвального усердия к общественному делу», как гласит официальная историческая справка о кодификации, — под руководством известного юриста Трибониана. В апреле 529 г. комиссия опубликовала кодекс императорских конституций в 12 книгах, с изданием которого все прежние сборники и отдельные акты стали рассматриваться как не имеющие юридической силы. В ходе этой работы был также издан сборник определений и высказываний юристов по разным темам — т.н. «50 определений», в котором систематизировал¬ся такой важный источник, как консультации правоведов. Исходя из этой предварительной работы была начата более системная работа по пересмотру всего багажа римской юриспруденции. В декабре 530 г. была назначена новая комиссия из 16 человек (практиков и людей науки) под руководством того же Трибониана. Комиссия осуществила грандиозную компиляцию отрывков из трудов римских юристов примерно пяти предыдущих столетий, опубликованную в декабре 533 г. под названием «Дигест», или «Пандект». Одновременно Юстиниан поставил перед комиссией задачу выделить самые общие принципы римского права — в целях как учебных, так и идейно-политических. В ноябре 533 г. были опубликованы разработанные Трибонианом (совместно с двумя другими правоведами) «Институции» — по прежней традиционной схеме и в значительной степени по образцу «Институций» Гая. Крупная юридическая работа сопровождалась формированием новой политико-правовой концепции власти. Под ее воздействием в ноябре 534 г. был переработан и обновлен Кодекс императорских конституций, в котором на этот раз преимущественно обобщалось право уже христианской эпохи. После выхода в свет кодекса законодательная деятельность Юстиниана, естественно, продолжилась — все крупные изданные им акты позднее составили т.н. «Новеллы» систематизированные уже после смерти Юстиниана.
С началом возрождения римского права в эпоху его рецепции все четыре элемента Свода Юстиниана получили обобщенное название Сorpus juris civilis; под таким же обозначением они были впервые в единстве изданы Д. Готофредом и вошли в историческую традицию Подлинные тексты Свода не сохранились; наиболее авторитетные греческие и латинские рукописи относятся к VI—XI вв. В ходе многовековой историко-правовой работы над ними ученым удалось достаточно скрупулезно освободить первоначальные тексты от позднейших дополнений, сокращении и искажений в интересах юридической практики своего времени.
Собственно кодификацией права, в единстве принципов переработки правовых источников и систематизационных задач, можно считать лишь три первые составные части Свода.
«Институции» (Institutiones) представляли систематизированное изложение основ права: общие начала правоприменения и систематическое изложение догматических принципов главным образом частного права. «Институции» подразделялись на 4 книги и 98 титулов; книги были следующими: 1) общее учение о праве и учение о субъектах прав — лицах, 2-3) общие институты вещного права и обязательственного 4) учение об исках и принципах правоприменения в суде. С этого времени аналогичная схема систематизации права стала называться институционной. В числе наиболее принципиальных понятий правовой культуры «Институции» заключали исходное определение смысла правоприменения и знания права как постоянного стремления воздавать каждому его должное. В свою очередь юриспруденция, т.е. наука права, определялась как «знание вещей божественных, равно и человеческих, познание справедливого, равно как и несправедливого». На общее учение о праве, представленное в «Институциях», наибольшее влияние оказали принципы стоической фи-лософии эллинизма.
«Институции» не были изложением только отвлеченной философии права. Юстиниан прямо предписал, что они имеют значение обязательного свода основ права, а все текстуальные правоположения имеют силу, равную другим законодательным сборникам как утвержденные императором. Т.е. зафиксированные в «Институциях» нормы права были в полном смысле нормативными требованиями.
Дигесты, или Пандекты, (Digesta, Pandectae) были самой объемной частью свода. Они представляли систематическую компиляцию цитат — отрывков из работ наиболее известных римских правоведов. Всего в составе «Дигест» насчитывают до 9200 отрывков из 2 тыс. работ, принадлежавших перу 39 известных юристов I —V вв. н.э., причем в большинстве случаев составители приводили достаточно определенные указания на названия и даже разделы использованных трудов. Это была своего рода энциклопедия римской юриспруденции, но отражавшая в т.ч. и правовые приоритеты. Так, наибольшее число откликов пришлось на долю работ Ульпиана (2462), Павла (2083), Папиниана (595), Помпония, Гая, Модестина, Юлиана (по нескольку сотен). «Дигесты» разделялись на 50 книг по разным юридическим темам, внутри книг — на титулы и отдельные фрагменты. Фрагменты также располагались не произвольно: вначале систематизировались фрагменты, комментирующие юридические проблемы, поставленные в известном тогда сочинении юриста Сабина по гражданскому праву; затем толкования к постоянному, преторскому эдикту — следуя его системе и вопросам; в заключение давались ответы практической направленности, главным образом следуя сочинениям Папиниана; в некоторых титулах «Дигест» был также дополнительный Appendix — приложение.
«Дигесты» в целом также представляли собой структурированный свод высказываний и правоположений: весь материал условно подразделялся на семь частей. В первой (кн. 1—4) рассматривались общие вопросы права и учение о субъектах права — лицах; во второй (кн. 5—11) — «о праве лиц на свои собственные и на чужие вещи, о защите права собственности», т.е. вещное право; в третьей (кн. 12 —19) — об обязательствах двусторонних, или возникающих из «взаимного доверия»; в четвертой (кн. 20—27) — об обеспечении обязательств, о своего рода издержках и исковых требованиях из обязательств и об обязательствах, связанных с реализацией семейных и опекунских прав; в пятой (кн. 28—36) — о завещаниях; в шестой (кн. 37—43) — о самых разнообразных правовых коллизиях, решаемых по судейскому усмотрению; в седьмой (кн. 44—50) трактовались вопросы, связанные, преимущественно с уголовным и публичным правом; последняя книга посвящалась старым юридическим выражениям, терминологии, высказываниям, пословицам и т.п.
Составители «Дигест» не могли, разумеется, избежать определенных противоречий между разными текстами разных авторов, разделяемых веками и несходством юридических воззрений. Попыткой частично решить эту проблему было корректировочное редактирование, поновление текстов старых правоведов. Это породило т.н. интерполяции, т.е. вставки, истолкования, произведенные составителями и нарушающие иногда строй мысли и логику юридической оценки института в рамках более ранних принципов. Так, ликвидировались столь важные ранее для Ульпиана различия в терминологии в вопросах собственности или разные конструкции исковых требований для разных категорий римских граждан (что уже ушло в историю). Однако смысл институтов воспроизводился, и за этими переменами они деформировались, приобретали иной вид. Для догматики римского права в целом это несущественно, но для истории римского права создает самую принципиальную проблему выяснения подлинного содержания классических институтов и принципов.
При обнародовании «Дигест» император Юстиниан запретил даже писать к ним комментарии: они представляли официально законодательный документ не менее, чем собственно правоволожения законов; разрешалось только делать извлечения и перевод на греческий язык.
Кодекс (Codex) был систематизацией 4600 императорских конституций, начиная со 117 г., в 12 книгах и 765 титулах. В 1-й книге содержались постановления по церковному праву, в отношении источников права, а также государственной службы и обяанностей чиновников, в книгах со 2-й по 8-ю в основном были обобщены акты императоров по гражданскому праву и судопроизводству, в 9-й книге — по уголовному праву, в 10—12-й — по государственному управлению, финансам и т.д. При систематизации сохранялись даты издания конституций и имена даровавших их государей. В общем подходе, тексты предположительно сохранялись неизменными, но однозначно судить об этом тождестве невозможно из-за отсутствия сопоставительных текстов.
Собрание Новелл (Novellae), которые считаются условно дополнительной четвертой частью Свода Юстиниана, было связано уже с частной систематизаторской деятельностью после смерти императора. Сохранились три сборника, первый из которых был составлен в 556 г. и включил 122 конституции; два других (содержащие 134 и 168 актов) относятся ко второй половине VI в. Помимо обобщения императорских постановлений, в них есть эдикты начальников крупных провинций и вообще многoe в их содержании касалось управления провинциями и специфики новшеств в наследственном праве.
Список дополнительной литературы:
- Рассолов М.М., Горбунов М.А. Римское право. - М.: Издательство ЮНИТИ-ДАНА, 2012.
- Новицкий И.Б. Рим ское право. Учебник для ВУЗов. - М.: Издательство Зерцало-М. 2012.
- Иванов А.А. Римское частное право: учебное пособие. - М.: Издательство: ЮНИТИ-ДАНА, 2009.
- Гай. Институции. / Под ред. Л.Л. Кофанова, В.А. Савельева. М., 1997.
- Галанза П.Н. Государство и право Древнего Рима. М., 1963.
- Дигесты Юстиниана. Избранные фрагменты в пер. с примечаниями И.С. Перетерского. М., 1984.